– Сестра Беатрис, – пробурчала Илзбет, машинально поправляя кузена. Тоже традиция своего рода. – Мне нужно делать вид, что я монахиня?
– Только пока не доберешься до Иннеза. Всем любопытным можешь говорить, что совершаешь паломничество.
Илзбет шла за кузеном туда, где дожидался ее спокойный горский пони. Хэмфри отвернулся, и она переоделась в монашеское облачение. Она понимала – это отличная маскировка. Видя монашеское облачение, мужчины, как правило, отводили глаза и не всматривались в лицо женщины. Свернув собственную одежду, она хотела сунуть ее в одну из седельных сумок и удивленно замерла, разглядывая то, что обнаружилось в сумке.
– Похоже, меня снарядили в дорогу весьма основательно, – пробормотала она.
– Тебе отлично известно, что отец был всегда готов к любой неожиданности.
Илзбет кивнула, припоминая, сколько раз отец устраивал ложную тревогу, вырабатывая у них навык бегства в случае внезапного нападения врага.
– Никогда не думала, что нам это когда-нибудь пригодится на самом деле.
– И я тоже, но теперь я очень рад, что мы тренировались.
– Ты поедешь к моему отцу?
– Нет, – усмехнулся Хэмфри. – Поеду работать на конюшне у Уолтера. – Он кивнул, увидев, как была поражена Илзбет. – Пару недель назад одна из женщин Мюррей прислала записку, что вокруг нас сгущаются тучи. Она была уверена, что нам грозит какая-то опасность. Тогда твой отец решил как следует приглядеться ко всем соседям. У меня есть родич, из Хэпбернов. Он-то и устроил меня на работу в конюшнях Уолтера. Я только успел заподозрить что-то неладное. Но никак не думал, что дело зайдет так далеко.
– И я тоже.
Хэмфри поцеловал ее в щеку:
– Поезжай. Солдаты простоят у наших ворот еще не один час. Постарайся удалиться от них как можно дальше.
Илзбет вскочила в седло и взглянула на кузена.
– Будь осторожен, Хэмфри. Ясно ведь, что Уолтеру все равно, кого использовать или убить, чтобы добиться того, чего он хочет.
– Я буду осторожен. Да и ты смотри. Сделай все, что можно, чтобы мерзавец получил по заслугам.
– В этом я тебе клянусь, Хэмфри.
Илзбет поскакала прочь, размышляя о предательстве Уолтера и собственном легковерии. Она не могла взять в толк, почему была столь слепа и не разглядела в нем зла! Мать часто говорила ей, что у нее дар видеть в людях самую суть. Очевидно, этот дар подвел ее самым плачевным образом. Мужчина, за которого она собиралась замуж, оказался предателем, убийцей и считал ее родных низким сбродом, ворами, которых нужно уничтожить. Как же она этого не видела?