– Э, – сказала Мэй, сильно занервничав. – Давай.
Будь она параноиком и не заметь она шнурка от беджа у него на шее, решила бы, что Кальден, с этим его настойчивым, но неконкретным любопытством, то ли нечаянный гость с улицы, то ли корпоративный шпион. Но что она знает? В «Сфере» проработала неделю. Может, это проверка. Или просто очередной эксцентричный сфероид.
Мэй привела его к своему столу.
– Чисто у тебя, – сказал он.
– Да уж. Я недавно пришла, говорю же.
– Насколько я знаю, кое-кто из Волхвов любит, чтоб у сфероидов на столах был порядок. Ты их тут видела?
– Кого? Волхвов? – фыркнула Мэй. – Здесь нет. Пока, во всяком случае.
– Да, логично, – сказал Кальден и сел на корточки. Его голова оказалась вровень с ее плечом. – Можно посмотреть, чем ты занимаешься?
– Как я работаю?
– Ага. Можно глянуть? Если тебя это не смутит.
Мэй замялась. До сих пор все и всё в «Сфере» подчинялось логичному шаблону, ритму, но этот Кальден – аномалия. У него другой ритм, атональный и странный, но не противный. Такое открытое лицо, глаза текучи, нежны, бесхитростны, говорит тихо – угроза крайне маловероятна.
– Да. Наверное, – сказала она. – Только это не очень интересно.
– Ну а вдруг?
И он стал смотреть, как Мэй отвечает на запросы. После каждой рутинной задачи она оборачивалась, и экран ярко плясал у него в глазах, а в лице читался восторг, будто он в жизни своей не видал ничего увлекательнее. Впрочем, бывало и по-другому – она оборачивалась, а он словно отстранялся, видя то, что для нее оставалось незримо. Он глядел в экран, но глаза различали бездну.
Она работала, а он порой задавал вопросы: «А это кто?», «Часто такое бывает?», «Почему ты так ответила?»
Он был совсем близко, нормальные люди с общепринятыми понятиями о личном пространстве так не придвигаются, но совершенно очевидно, что он не из таких, не из нормальных. Он глядел в экран, а порой на пальцы Мэй, и его подбородок все приближался к ее плечу, и она слышала легкое дыхание, и его запах, простенький – мыло и банановый шампунь, налетал крошечными выдохами. Все это было так дико, что Мэй беспрестанно нервно посмеивалась, не зная, что еще делать. А потом все закончилось. Он откашлялся и встал.
– Ну, я, пожалуй, пойду, – сказал он. – Я тихонько. Не хочу тебя отвлекать. Наверняка в кампусе увидимся.