Как заведено в мировой политике,
самые важные дела нередко решаются отнюдь не на конгрессах, а на
тайных переговорах между лицами, стоящими в тени ключевых
политических фигур. Эмиссары Санкт-Петербурга обратились напрямую к
Мехмеду Али-паше при посредничестве некоего лица, приближённого к
канцлеру Бисмарку. О чём они говорили, мы с вами никогда не узнаем
(подобные вещи охраняются почище любых военных секретов), однако
можем оценить результат. После недели тайных переговоров
(проводившихся, к слову сказать, на немецком языке, родном для
двоих из трёх участников переговоров) Мехмед Али-Паша согласился,
что потерю европейских владений Османской империи недурно было бы
компенсировать приобретением равноценного куска. А именно – Египта,
который хоть и числится формально в составе Османской империи, но
султан не обладает там реальной властью. Это унизительное положение
длилось с конца прошлого века, когда под сень пирамид явились
солдаты Наполеона. Потом их сменили англичане, которых, в свою
очередь, вышвырнул вон блистательный Мухаммад-Али, утвердивший на
берегах Нила независимую от Стамбула власть. Но это, разумеется, не
могло продолжаться долго. В 1869
году француз Лессепс
открыл Суэцкий канал, а
египетский хедив Исмаил-паша не нашёл ничего лучшего, как уступить
контрольный пакет акций этого выгоднейшего предприятия Лондону.
Островитяне энергично взялись за дело: крепко обосновались в
Порт-Саиде, Суэце и Адене, бесцеремонно оттяпанном у турок ещё в
1839-м году и с тех пор стерегущем подходы к Баб-эль-Мандебскому
проливу. Одновременно, пользуясь мягкотелостью хедива и
продажностью его высших чиновников, британцы стали наращивать своё
присутствие в самом Египте, и к текущему 1878-му году достигли в
этом немалых успехов. Разумеется, это вызывало недовольство у
египтян, и особенно - в офицерской среде, где сильно было турецкое
влияние.
Именно этим и решил воспользоваться
Мехмед Али-паша и его партнёры по закулисным интригам. Главным
призом в этой игре был, разумеется, Суэцкий канал, и именно вокруг
него строились основные расчёты.
Удары были спланированы жёстко и
цинично. За месяц до них суданские племена, подогретые турецким
золотом и турецкими же посулами, взбунтовались против влияния
северных соседей, объявили джихад и вырезали один за другим
несколько египетских военных отрядов, посланных для их усмирения.
Вождь восставших, назвавший себя Аль-Махди, призывал правоверных на
север; перепуганный хедив обратился за помощью к англичанам и
помощь эту получил – немногочисленные английские части в
сопровождении египетской конницы и четырёх речных канонерок
двинулись вверх по Нилу и 2-го сентября высадились на берег близ
грязной суданской деревеньки Омдурман.