- Зато и с течением бороться не
придётся. – заметил собеседник. – Мы ведь спускаемся по реке, на не
идём вверх.
- На это одно и надежда. – отозвался
Колвилл. - И всё равно, нам предстоит нелёгкое испытание.
Лейтенант-пехотинец не ответил. Зачем
спорить с очевидным?
- И всё же – мы здесь. Другим так не
повезло.
Из четырёх канонерок, сопровождавших
экспедицию, до порогов добралась только «Абу Клеа». «Тамаи» и «Эль
Теб» остались далеко позади. Первая была разбита батареей дервишей
и затонула. Вторая получила сильные повреждения и то и дело
останавливалась для ремонта машин. В конце концов, судно отстало, и
судьба его пассажиров (в числе прочих, на «Тамаи» погрузился
генерал Гордон с остатками своего штаба) была неизвестна. Не
приходилось, впрочем, сомневаться, подумал Колвилл, что она
трагична – как и всё, что связано с этой злосчастной
экспедицией…
Третья же канонерка, «Меттема»,
которой командовал однокашник Колвилла по колледжу Харлоу, второй
лейтенант Грин, почти сумела добраться до порогов.
Увы – только почти.
Колвилл привычно пересчитал
картечницы Норденфельда, закреплённые по бортам канонерки. Пять
штук – не так уж и мало. Он помнил, как снимали их с полевых
лафетов под градом пуль; как платили десятками жизней за каждую из
тех, какие удалось взять на борт. Если бы не картечницы – им
нипочём не удалось бы отбить пять или шесть – кто их считал? -
нападений, когда с берега, заросшего папирусом, на канонерки
кидались лодки с вопящими фанатиками-дервишами. И – откатывались
назад, оставляя на воде разбитые доски и трупы, трупы, трупы…
Командир «Меттемы» допустил роковую
ошибку, слишком уклонившись от фарватера - и в опасной близости от
низкого, заросшего папирусом, берега. Такое уже случалось, и тогда
другая канонерка давала задний ход, отцепляла буксируемые лодки и
долго, мучительно стаскивала товарку с илистой отмели.
Но – не в тот раз. С берега ударили
ружья, в ответ зачастили выстрелы с «Меттемы», но было уже поздно.
Жалкие полсотни футов, отделяющие злополучную канонерку от
папирусных зарослей, дервиши преодолевали кто вплавь, кто на жалких
лодчонках, куда они набивались так, что низкие борта черпали
нильскую воду. Треск картечниц захлебнулся в гортанных воплях, и с
борта в мутно-коричневую нильскую воду полетели трупы. Все, как
один – без голов.