– Эта система безопасности мне всегда не нравилась, – понтифик осторожно ткнул пальцем в сторону, поглядывая на своего спутника, – проклятые нанороботы совершенно не разбирают, кто перед ними. Норовят залезть в мозг и покопошиться.
– Зато действенно! – Туроп воскликнул почти с детским восторгом. – С таким чипом в голове вор не уйдет за пределы собора. Секреты Церкви под надежным замком.
– Лампу поставь и отойди, умник. Тебе в книгу заглядывать не советую. Если, конечно, не хочешь пустить в свой мозг этих крох.
Не успев толком поклониться, парень молниеносно отпрыгнул от стола, замер у входа, страшась ступить ближе. Слился с обшарпанной стеной, притворившись безжизненной куклой. Глазки-пуговки, ошарашенные происходящим вокруг него таинством, блестели в бледном свете тусклой лампы.
Епископ Рима достал из потайного кармана странный аппарат, оставил его рядом с фолиантом и отодвинулся назад. Туроп тут же поравнялся со стариком, нарываясь на неприятности. Но святой отец казался чересчур занятым, чтобы замечать такие мелочи. Если юнцу повезёт, на мгновение удастся посмотреть и насладиться действием аппарата.
Через секунду Джакопо замер, выбирая наиболее удобный ракурс. Картинка перед ним поплыла, запрыгала и замерцала. Нужно было срочно надевать очки, чтобы прочесть послание. На расстоянии десяти шагов от талмуда, создавалось впечатление, будто перед тобой не книга вовсе, а разноцветное одеяло, сшитое из сотен отдельных фрагментов. Квадратных и треугольных, больших и маленьких, зелёных, красных, золотистых и перламутровых – старцу открылись удивительные краски и образы. И до чего великолепно ложились буквы! Мириады разноцветных закорючек умещались на страницах, заполняя все свободное пространство от края до края. Строка к строке, символ к символу. Поразительная экономия искусного мастера-каллиграфа.
Старик перевернул страницу, затем вторую, третью. Он определённо что-то искал и никак не мог найти. После получаса блужданий среди древних, как время, строк епископ довольно хмыкнул и перекрестился, возведя очи к потолку. Знание ждало всё это время. И выходит, что именно ему предоставлена честь продолжить дело отцов основателей.
Внезапно все затихло. Лучи фонарей замерцали, а затем усилили своё свечение, стали почти осязаемы. Фанера шкафа аппетитно хрустнула. Облако сжалось пружиной и вновь кинулось на сутулую фигуру, маячившую посреди зала скомканной мятой тряпкой. Долговязого шальное облако совсем не трогало, а вот к святому отцу было не равнодушно. Джакопо же не пытался увернуться, лишь брезгливо хлопнул в ладони, и вопреки всем законам логики, неестественно живая стая юркнула за плинтус, грохнув напоследок о стену. Та затряслась, отчего и сам понтифик вздрогнул, скрипнул половицей, испуганно перетаптываясь на месте, а затем понял, что опасности нет. Но на всякий случай произнёс: