На работе Тамара поделилась новостью.
Коллеги скупо поздравили и снова уткнулись в мониторы. Разве что Женька обрадовалась. Пётр Алексеевич – её коллега, с которым она встречалась, не упускал случая сказать Томе комплимент. Теперь же Томка выбывала из борьбы, и настроение у ревнивой невесты Петра Алексеевича заметно улучшилось.
Рабочий день прошёл буднично. Вечером Вадим встретил Тамару и, когда она, утончённая и красивая, села в машину, широко улыбнулся, радуясь их встрече.
– Я соскучился по тебе.
– Угу. Я тоже.
– А давай сходим куда-нибудь?
– Давай, – кивнула Тамара. – Только мне надо переодеться. И дела кое-какие завершить. Чуть позже, Зайчик, ладно?
На прощание она чмокнула его в щеку и вышла.
В подъезде вызвала лифт.
Когда он приехал, распахнулись створки, она увидела на площадке незнакомую пожилую женщину. Та стояла с закрытыми глазами, прислонившись к стеклу лифта, и едва держалась на ногах.
– Наверно, плохо, – догадалась Тамара и подошла к женщине. Осторожно тронула за рукав. – Вам нехорошо?
Женщина вздрогнула, медленно подняла веки. От её тяжёлого, полного ненависти и боли взгляда Томка внутренне поёжилась.
– Вот ты какая! – тихо сквозь зубы произнесла незнакомка, отчеканивая каждое слово.
Тома инстинктивно попыталась отодвинуться, но женщина крепко схватила её за локоть и неожиданно громко, яростно закричала:
– Будь ты проклята! Ты, твоя красота и гордыня! Не будет тебе покоя! Чтобы каждый день ты рыдала и помнила о Витеньке, ползая в грязи и соплях! Чтобы на своей шкуре испытала Витенькину боль и страдания!
– Какой Витенька? Не знаю я никакого Витеньки. Отстаньте от меня! – створки лифта распахнулись, Тома выбежала и метнулась к двери, но женщина цепко держалась за неё и не отпускала.
– Витеньку, дрянь, не помнишь! – орала ненормальная что есть мочи. – Будь ты, дрянь…
Не желая слушать гадости и проклятия, Тамара изо всех сил толкнула женщину и, когда та отлетела, быстро открыла дверь и влетела в квартиру.
Родные стены отгородили от сумасшедшей. Но жуткие вопли проклятий всё равно хорошо слышны. Как и вой: жуткий, передававший боль, горечь, злость, ненависть и отчаяние вопившей.
Никуда Тома вечером не пошла. А утром, после бессонной ночи придя на работу, узнала, что повесился Виктор.
Он работал в отделе кадров. Тихий, незаметный. Иногда Тома видела его, когда приходила к Аделине. Причин, побудивших его на такой грех, никто не знал, поэтому коллеги строили догадки, выдвигая всевозможные предположения.