– Многоуважаемая, Ба! А тебе не кажется, что Тхайя раньше она была другой. Не говоря уже о странной смене имени.
– Коном желает, чтобы она вновь стала молчаливой и безропотной?
– Такой должна быть женщина.
– Только как вы с такой тихоней с тапусом управляться будете?
– О, Боги! – Вапл разлохматил тёмные, вьющиеся волосы. – Он что, мужика не мог себе выбрать поводырём?
– С Глошем как раз ничего не вышло, – сквозь смех напомнила Хула.
Вапл хмыкнул. Чувствовал он, что с Тхайей-Тамаа ему ещё придётся намучиться.
8. Глава 8
Утром, съев миску сладкой каши, Тамара отправилась искать Та, однако Чиа и Маута встретились на её пути раньше. Увидев её, девочки обрадовались, взяли за руки и увлекли за собой в небольшой закуток, которым оказалась... девчоночья спальня.
Она мало отличалась от Томкиной комнаты в детстве. Раскиданные платья, туники, игрушки, побрякушки, украшения, засушенный кусок пирога на тарелке… – всё это было таким знакомым и милым.
В остальном комната выглядела скромно: свёрнутые матрасы в углу, столик со шкатулкой, цветные коврики на полу, несколько шкафчиков, два сундучка с подушками и зеркало! Увидев железную, хорошо отполированную поверхность, Тамара рванула к ней и застыла на месте, увидев чужое, совершенно незнакомое лицо с могучими бровями и маленькими глазками. Смуглый, худой заморыш с тёмными, жёсткими волосами, костлявыми плечами и тощими коленками таращился на неё из зеркала. И лишь цепкий взгляд с упрямо поджатыми губами немного напоминал ей прежнюю себя. Громкий вздох разочарования вырвался из Томкиной груди.
«Страшила!» – подвела она итог как приговор. И как теперь жить?
Не отрываясь, она смотрела на своё отражение, пытаясь его запомнить. Ведь с этим безобразием всё равно можно что-то сделать! Она ещё раз придирчиво осмотрела в мутноватом отражении новые черты и горестно вздохнула. Можно, но с помощью хирурга.
Красоткой, как раньше, ей уже не быть, но плюсы в новом теле всё-таки имелись: ей семнадцать или восемнадцать лет, кожа без высыпаний, кривые зубки поражали белизной.
Томка настолько увлеклась разглядыванием отражения, что совершенно запамятовала о девочках, тихо стоявших рядом и наблюдавших, как она разговаривает сама с собой на непонятном языке, вертится перед зеркалом и вздыхает.
Решив, что Тома горюет, Чиа подбежала к сундучку, достала отрез ткани. Потом подошла к печальной Томке и накинула ей на плечи.