Борисевич с трудом сдержался:
– Я похож на взяточника или у вас есть основания подозревать меня в этом?
– У меня нет оснований. И люди про вас говорят хорошо. Не возьмете, вас просто уничтожат.
– А вас нет? – усмехнулся следователь.
– Николай Игнатьевич, Катя моя сестра, и я не боюсь смерти, а вам рисковать резона нет. Если схватите Сумановых, уже неплохо. Эти твари давно заслуживают смерти. Хотя наш гуманный суд выдаст им лет по пять, а через год они на свободе…
– Вы неправы. Если Сумановы помимо всех дел окажутся еще и педофилами, из лагеря им живыми не выйти. Такого в зоне не прощают.
– Туда им и дорога. Я могу идти?
– Вы не имеете права скрывать от меня факты, если они у вас есть. Рассказывайте и уходите.
– Если назову фамилию подонка, который заходит в Кремль, как к себе домой, вам это, кроме головной боли, ничего не даст.
– Он живет в России? – Живо откликнулся Борисевич, оставив без внимания остальную информацию.
Василий поднялся:
– Он может жить где угодно. В Москве, в Лондоне или в Нью-Йорке. Денег у него на это хватит. Больше я вам ничего не скажу.
– Подождите, я хочу поговорить с вашей сестрой Любой. Попросите ее ко мне зайти.
– Не попрошу.
– Тогда придется вызывать ее повесткой.
– Вызывайте. Только Люба мне больше не сестра и в Белоруссии ее нет. Она где-то в Европе или в Америке. Я сам не знаю точно где.
– Как не сестра?!
– Это наше личное дело, и обсуждать его с вами я не собираюсь.
– Напрасно вы так себя ведете, – проворчал Борисевич, но задерживать Василия больше не стал.
Оставшись один, он позвонил в отдел наружного наблюдения и попросил установить за Танцковым слежку. Затем выписал повестку, в которой приглашал для беседы Валю Щербину и ее родителей. Теперь у него были кассеты, и изображать белокурого ангела девочке уже не придется.
* * *
В четверг Дроздецкий Фигману не позвонил. Не позвонил он и на другой день. Яша проснулся и понял, что его идея образумить компаньона c помощью Аллы оказалась спасительной. Он вышел из депрессии и был готов работать по двенадцать часов в сутки.
– Завтракать будете на веранде или подать в столовую? – Фирман не заметил появления Эдика и от неожиданности вздрогнул.
– Чего тебе? – поморщился олигарх.
Секретарь покосился на обнаженную Аллу, которая, подложив под щеку ладошку, сладко спала рядом с боссом. Он шепотом повторил вопрос и напомнил о распорядке дня хозяина: