Массимо вошел в мою жизнь и оставался там ровно столько времени, сколько понадобилось, чтобы занять вакантное место. Прежде этого места не было, но он сам его создал, как щенок, который ищет защиты, как вода или корни растения. Он просто был, и все. Как у всех остальных, у него имелись глаза, нос, рот, ноги, живот, но этих остальных я бы даже не заметила, словно их и не было вовсе.
Потом я вышла замуж за Карло, потому что темнота в конце концов стала страшить и меня, и о Массимо мы больше никогда не вспоминали.
– Если бы эта галерея могла говорить… – подумала я вслух.
– Что бы она сказала? Что мы сумасшедшие или что нам просто очень везет? – ответила подруга, открывая пакетик с сахаром.
– Если бы она могла говорить, то рассказала бы такое, во что немногие бы поверили.
– Мы пережили пожар, два ограбления, непонимание публики, но ты права. Если бы она заговорила, то рассказала бы и обо всем остальном. – Анджела рассмеялась и, ухмыляясь, продолжила: – У тебя назначена встреча, уже скоро. Он архитектор лет сорока пяти, как раз в твоем вкусе.
Я улыбнулась, как и много лет тому назад.
Все обстояло именно так: если клиент был привлекателен – а художники часто такими бывают, – я бросалась на него, как дикая кошка. С появлением Луче и Карло многое изменилось, но не все. Страсть к приключениям и умение прикидываться стали частью моей натуры, растворились в ней, как лекарство.
Он появился в дверях, как перст судьбы, и молча застыл на пороге. Мы с Анджелой смотрели на него как на мираж. Разве можно быть таким красивым? Чудесным, словно глоток свежей воды в пустыне.
Смогла бы я, в другой жизни, в другом мире, полюбить этого мужчину? Полюбить так, как любят в шестнадцать лет, – раз и на всю жизнь, вопреки всем и всему, находя оправдание даже самым неприглядным поступкам?
Тот человек пришел в галерею, и мы поговорили о работе, об искусстве, о его творчестве и о комиссионных. А потом стали обсуждать музыку, путешествия, повседневность, мечты и идеалы.
Я играла саму себя и соответствовала своей роли.
О вас, Луче и Карло, я не упомянула ни разу – как будто вас не существовало, как будто вы были нереализованной мечтой, двумя придуманными именами, как в игре в куклы.
Но вы есть – и об этом не забудешь. Вы состоите из плоти и крови и привязаны друг к другу, как шнурки к ботинкам. Вы бродите рядом со мной, понимаете друг друга с полуслова и общаетесь на языке, который мне доступен лишь на самом элементарном уровне – оттенки и полутона для меня непостижимы. У вас есть «ваши места» и особые ритуалы: перед сном, сидя на краешке кровати, вы оба пьете сладкую воду; по утрам вы соревнуетесь, кто первый сплюнет воду на зубную щетку другого; Луче мчится к Карло, ставит ножку ему на колено, подлетает к потолку, мягко приземляется в надежные объятия отца, получает привычный поцелуй в макушку и радостно хохочет. Родственники воспринимают Луче и Карло как единое целое.