В тот день за двадцать две минуты я дважды услышала, как хлопает входная дверь (Луче всегда выходит из дома на пару минут раньше отца), но даже не шевельнулась.
Как обычно, я вылезла из-под одеяла, сунула ноги в тапки, затянула волосы в пучок, надела очки и прислушалась к тишине в доме, одновременно вдыхая запах кофе, который Карло в течение последних девятнадцати лет, четырех месяцев и еще пары дней каждое утро оставлял для меня на плите. Кроме того, он оставлял мне свежевыжатый сок из трех красных апельсинов и хлеб с джемом, вынутым из холодильника заранее, чтобы не был слишком холодным.
За двадцать две минуты одному человеку каждый раз удавалось совершить маленькое чудо – накрыть стол только для меня.
С каждым новым днем, проведенным на этой земле, я все больше убеждалась в том, что Карло любит меня больше жизни.
Он не переставал меня любить даже после того, что я устроила на свадьбе его сестры. Это событие было подготовлено безупречно, до самой последней мелочи. Карло отвез Луче к своим родителям, лишив меня возможности оправдать свое отсутствие в церкви.
Когда, уже практически стоя на пороге, он обнаружил, что я только собираюсь завтракать, то в недоумении воскликнул:
– Ты до сих пор в пижаме? Милая, как же так! Мы опаздываем, а я… Я должен вести сестру к алтарю… Уже давным-давно надо было выехать из дома!
– Прости, пожалуйста. Я плохо спала, у меня болит голова, но я постараюсь приехать вовремя. Не жди меня, поезжай один.
Карло опустил глаза и пробормотал:
– Как хочешь. Но прошу тебя: не опаздывай слишком сильно.
Помолчав, абсолютно спокойным, умиротворяющим тоном добавил:
– Пожалуйста, ради меня.
При этом, само собой, он думал о своей матери, которая только и ждала, чтобы я выкинула подобный фокус.
Дверь за Карло закрылась. Я окончательно убедилась в том, что его машина отъехала от дома, и лишь тогда начала одеваться и краситься. Время от времени я поглядывала на часы, которые отсчитывали минуты, остававшиеся в моем распоряжении. Наконец я обулась, надела платье, взяла сумку и отправилась на церемонию.
Без всякой спешки я миновала три квартала, которые отделяли меня от церкви Святого Назария, пересекла садик, где выросла Луче, прочла, остановившись у киоска, заголовки газет. По дороге внимательно смотрела под ноги, обходя лужицы, хотя меня так и подмывало с разбегу прыгнуть в самую глубокую и заляпать новое платье.