Похожий кризис переживала и философия. С начала ХIX в. Германия гордилась тем, что дала Европе самых известных философов, таких как Кант и Гегель. Они создали всеобъемлющую метафизическую систему, которая объясняла мир и все его составляющие, включая человечество. Во многих отношениях подобные системы стали заменять Бога. (Именно Гегель, а не Ницше первым произнес: «Бог мертв».) Эти системы были способом описания мира и опирались на метафизику, то есть на убеждения и допущения, лежащие за пределами нашего восприятия материального мира. (Метафизика буквально означает «за пределами физики».) Однако традиция таких огромных и необыкновенно серьезных метафизических систем, подобных тем, что разработали Кант, Гегель и даже Шопенгауэр, ушла в прошлое. Ницше, умерший в 1900 г. (и страдавший в последние годы своей жизни безумием, спровоцированным нейросифилисом), успел взорвать эту непомерно раздутую традицию систематической философии своими меткими и язвительными афоризмами. Для Гегеля фраза «Бог мертв» была предчувствием, а для Ницше – основой всей его философии.
С тех пор позиции философии неуклонно подрывала наука, в том числе ее относительно молодое ответвление – психология. (В качестве аналогии можно привести пример того, как современная фотография подрывает позиции живописи.) Для многих научная истина стала заменой философской истины. В 1905 г. Эйнштейн разработал специальную теорию относительности. В ней проблема времени, давно занимавшая философов, была низведена до четвертого измерения пространственно-временного континуума. Философия превратилась в математику. Ситуация ухудшилась с появлением квантовой теории, также описанной Эйнштейном в 1905 г., – в ней свет представлялся одновременно потоком частиц и волной. Другими словами, свет – это вещество и одновременно нематериальное движение. Научная реальность опрокинула одно из главных положений логики, закон противоречия. (Два противоречащих суждения не могут быть одновременно истинными.) Но до сих пор вся философия строилась именно на логике.
Многие мыслители, в том числе сам Эйнштейн, рассматривали эту нелогичность как временную аномалию, которая вскоре будет разрешена. Для преодоления явных противоречий в экспериментальных данных требуется лишь соответствующая математическая ловкость рук. В конце концов, сама математика полностью опирается на логику.