– Прости, что помешала тебе молиться, – подойдя ближе, скромно поклонилась обратившаяся в молодку Нине-пухуця. – Я не хотела, просто так вышла… гуляла вот, и…
– Кто ты? – пономарь удивленно хлопнул глазами. – Что-то я тебя не припомню.
– А я из полона, – улыбнулась девица. – То прихожу, то ухожу. Нас же никто не охраняет.
– Да, это верно, – Афоня согласно кивнул и, глянув на обнаженный пупок пленницы, невольно сглотнул слюну.
И тут же обратился к Богу, пусть мысленно, но и того было достаточно, чтоб у старой Нине-пухуця едва не пропали силы, так что Афоня вдруг увидал вместо красивой молодки страшную морщинистую старуху. Увидал… правда, только на миг.
– Я хотела узнать о вашем боге… – улыбнулась ведьма. – А потом – и принять крещение. Это можно?
– Это нужно!
Пономарь задохнулся от неожиданной радости – ну, вот, вот хоть эту крестить, для начала, а там…
– Расскажи мне о вашем боге, – взяв парня за руку, шепотом попросила молодка. – Сядем вон там, в мох… там хорошо будет.
Афоня уселся первым, вытянул ноги, с волнением готовясь к рассказу… Перед глазами его, затмевая все благостные мысли, вдруг очутился голый живот девы, плоский, с черною ямочкою пупка. Узкие замшевые штаны начинались довольно низко от лона, обтягивая бедра так, что юноша даже отпрянул… правда, тут же пришел в себя, чувствуя, как по всему телу прокатывается бурная горячая волна. Ах, эта кареглазая дева, дева… Волосы, тонкие нежные руки, гибкий стан… О, Боже, Боже…
– Ой! – вдруг вскрикнула молодушка. – Меня, кажется, кто-то укусил. Прямо между лопатками. Чешется – ужас как. Посмотришь – что?
Повернувшись спиною, полоняница без всякого стеснения скинула безрукавку, обернулась:
– Ну?
– Да вроде ничего нет… – переглотнул Афоня.
– А ты почеши… Вот, меж лопатками…
– Здесь?
– Ага… Теперь ниже… ниже…
Словно во сне, пономарь провел ладонью по смуглому девичьему телу, чувствуя исходящий жар…
– Теперь погладь мне плечи… стан… – тихо скомандовала молодка. – А сейчас…
Она внезапно повернулась – по пояс нагая, стройная, с тяжелой налитой грудью. Улыбнулась, склонив голову, глянула исподлобья лукаво…
– Потрогай! Погладь!
Не попросила – потребовала, и молодой человек подчинился сему приказу тотчас же и с большой охотой, даже не вспомнив о том, что это вообще-то грех и… Да, грех! Но такой… такой вожделенный, сладкий…