Мысли эти, случайно мелькнувшие в чубатой казацкой башке, пришлись Митаюки по нраву… правда, до них еще время-то не пришло, пришло – для другого.
– Пей, пей… вкусно?
– Да уж, – напившись, Ручеек утер рукавом губы. – Благодарствую, Митаюшка-нэ.
– На здоровье!
Вернувшись к девам, юная колдунья как раз поспела к обеду. Бросив недочищенную рыбу, женщины вымыли руки и уселись к котлу, хлебать ушицу. Дующий с моря ветер к полудню стих, стало заметно теплее…
«Тепло, тепло! – устремив взгляд в затылок Олены, Митаюки-нэ властно вторглась в разум ничего не подозревавшей женщины, быстро подавив всякое сопротивленье и волю. – Тепло. Жарко. Надо идти за ельник, там хорошо, спокойно. Сбросить одежду, подставить потное тело ветру… идти, идти…»
Оставшуюся рыбу девы дочистили быстро и, в ожидании возвращения казаков, разбрелись по своим делам, кто куда. Олена же, поправив толстую косу, быстро зашагала к воротам.
Завидев ее, Кудеяр Ручеек неожиданно для себя вздрогнул, словно пораженный молнией в самое сердце! Ах, Олена, Олена! Черная коса, темные, с поволокою, очи, крутые бедра, налитая грудь…
– Далеко ль собралась, красуля?
– К ельнику. Там хорошо сейчас. Спокойно. Пусто.
Проводив взглядом удаляющуюся казачку, Ручеек едва дождался сменщика, узколицего Онфима. А сменившись, тотчас же выскочил за ворота, зашагал к ельнику, ускоряя шаг…
Тем временем остальные ватажники возвратились с уловом, живо перетаскав добычу в ледник. Работали быстро, когда управились, еще и вечереть толком не начинало.
Молодой, себе на уме, казак Семенко Волк первым делом поискал было давнюю свою зазнобу Олену, да, не найдя, озадаченно прислонился к стене атаманской избы. Кого-то окликнул, кого-то спросил… уже и не помнил, кто подсказал, где отыскать зазнобушку. Помнил только, что женский голос был – в ельнике, мол, ищи.
В ельнике так в ельнике. Чего еще молодому парню делать? Надел Семенко справный кафтан синего немецкого сукна с оторочьем, опоясался кушаком нарядным, да, шапку на затылок сдвинув, пошел…
До ельника парень добрался быстро, ништо тут идти-то, да, подходя уже, вдруг услыхал голоса… точнее сказать – мужской голос, ласковый такой, нежный…
Предчувствуя недоброе, Семенко Волк осторожно раздвинул рукой еловые лапы, глянул… и замер, сам не свой! В густой траве, на опушке, возле больших камней, возлежала нагая Олена, а рядом с ней присел какой-то наглый казак… вот уже взял деву за руку, что-то сказал… сам себе засмеялся. Олена же никак на то не ответила, лежала, словно бы неживая…