С удвоенной силой Тобиус бросился в атаку, притом немало опасаясь, что святое Слово припечет и его седалище тоже. Гнев Господа-Кузнеца в отношении носителей Дара всегда был слеп, когда его использовали клирики. Этой очищающей силе все равно, какого мага жечь – целителя или колдуна.
Заставив щит малефикарума разлететься от удара усиленного Огненного Шара, серый волшебник атаковал Прочными Путами, но те были мгновенно уничтожены кислотным контрзаклинанием, а колдун схватился за свой медальон и издал такой громкий вопль, что Тобиуса отшвырнуло прочь звуковой волной и даже оглушило.
В ушах стоял омерзительный протяжный писк, глаза почти ослепли и болели от разрыва капилляров, а когда молодой волшебник смог хоть немного прийти в себя, он увидел, как из ледяного склепа рвутся беспокойники. Оживив мертвецов, колдун в облике громадного скорпиона уже вскарабкался по стене и перепрыгнул на лестницу. Не слыша сам себя, Тобиус закричал и ринулся было вперед, когда справа метнулась фигура Марэна. Обойдя монаха, на которого насели бледные окоченевшие трупы, некромант взлетел по ступенькам и вскинул жезл. Из зеленого камня выметнулось какое-то серое дымчатое лассо, которое захлестнуло хвост скорпиона. Тобиус ожидал, что враг просто изменит вид, но этого не происходило. Скорпион пытался ползти дальше, вырваться, но не мог, а тем временем некромант поднимался все выше и выше, он не сводил с твари глаз, его бледные губы непрестанно шевелились, глаза горели мертвящим пламенем, пляшущим на курганах.
В этот момент петрианец, которого облепили мертвецы, решил, что времени церемониться не осталось; дабы не быть разорванным на части, он вскинул руки и широко распахнул рот – ударная волна святости опустилась на голову Тобиуса кузнечным молотом. Некроманта, который был к Ольвеху гораздо ближе, просто швырнуло на ступени, дымчатое лассо растаяло. Колдун же, хоть и получил изрядную порцию церковной благодати, оправился первым, являя чудеса выносливости. Он перетек в форму громадного черного гамадриада и распахнул пасть, когда Марэн только-только пытался встать. Тобиус, едва поднявшийся на четвереньки, видел, как из пасти кобры градом летят сверкающие иглы – за несколько мгновений лицо и грудь некроманта превратились в жутко развороченную портняжную подушечку.