По его довольной улыбке я догадываюсь, о чем пойдет речь. Тетя Иветт выступает моим опекуном in loco parentis, посему мою руку он будет просить у нее. Складывается впечатление, будто девичья рука есть не что иное, как палка колбасы, которую опекун, точно лавочник, берет с полки и предъявляет платежеспособному покупателю по первому требованию!
На меня накатывает внезапная обида. Мне двадцать три года. Давно уже совершеннолетняя, чтобы не сказать – перезревшая дева. Мог бы начать с меня, в самом-то деле. Любые вопросы, в том числе и достаточно деликатные моменты, связанные с брачным договором, я обсудила бы с Джулианом за милую душу, а заодно расспросила его о состоянии финансов Марселя. Их с Дезире отношения развиваются столь же стремительно, что и наши, и меня уже не раз посещали видения двойной свадьбы.
Но пререкаться – не в моей природе.
– Хорошо, мистер Эверетт, я поговорю с тетушкой.
Обменявшись рукопожатиями, мы расстаемся. В прихожей я сбрасываю плащ на руки Нэнси и собираюсь идти в гостиную, откуда раздаются стоны мучимого Олимпией пианино. Однако служанка сообщает мне, что мадам ожидает меня в своей опочивальне. У нее ко мне какое-то срочное дело. Подхватив юбки нового платья – бирюзового, Ди и Марсель битый час нахваливали мне этот цвет, я взбегаю по лестнице. Запыхавшись, прикладываю руку к груди. Сердце любопытным птенцом трепещет под ладонью. В моей жизни начинается новый этап – отчасти пугающий, но такой желанный!
– Не заперто, – отзывается на стук Иветт.
Прикрываю за собой дверь, чуть не прищемив шлейф. Спальня тети огромна, здесь есть место и кровати, и столу из мореного дуба с десятками полочек и ящичков. Тетушка сидит за столом, быстро водя металлической «рубиновой» ручкой по листку бумаги. Платье на ней красное с черным отливом, под стать пламени за каминной решеткой. Расчесанные на пробор волосы прикрыты кружевным фаншоном[27].
– Звали меня, тетенька?
– Звала. Поди сюда.
Подхожу к ней, лавируя между тонконогими столиками и массивными мраморными тумбами – тут причудливая статуэтка, там «ящик Уорда» с папоротниками. Не спальня, а лавка древностей.
– Преклони колени.
Выполняю, что мне сказано, и готова поцеловать руку, которая осенит меня крестным знамением. Миг настал.
Не вставая, тетушка наклоняется вперед и вместо благословения дает мне пощечину. Промельк белой кожи – жгучая боль – и тьма. Сердце пропускает удар, и за этот миг во тьме вспыхивают синие зарницы.