С этими словами он достал коробочку. Лучше бы он ее никогда не открывал.
То, что я увидел, навсегда изменило меня, я стал другим. В коробке лежали бездыханные тела моих братьев, их внутренности были беспорядочно разбросаны, но мой взгляд притягивало другое. Мой совсем молодой собрат, он был вскрыт, но в нем не было ничего, кроме большой круглой пластины со знаком плюс. Слова этих сумасшедших стариков оказались чистой правдой. Меня повернули лицом вниз, и я почувствовал знакомую щекотку. Мир окутался во мрак, и я отключился.
Очнулся я в знакомом месте, на теплой руке хозяина. Пережитое мною казалось дурным сном. Но я знал. Я знал! Что это был не сон.
БИЛЛИ: Еще рассказ.
* * *
Я – бизнесмен, довольно удачный… и несколько алчный! В этом мой секрет: не отказывать никому во вкладах! Слитки – это мой конек. Правда, не брезгую и золотой мелочью.
В «теме» уже лет двадцать, может, больше.
Мраморные стены с зелеными вставками малахита и серебряный рисунок неких греческих событий давнишних эпох, судя по комплиментам и возгласам моих клиентов, были изумительны. Красный ковер у входа. Все это – мой прекраснейший офис, которым так горжусь.
После рабочего дня, который начинается с 6.00 и заканчивается около 22.00 (я – алчный), приходит престарелая леди и наводит порядок, начищает мебель и металлические детали до блеска. И делает так любимый мною щеточный массаж с синими ароматическими маслами.
Сделки веду быстро, четко и желательно без свидетелей. Один клиент – одна сделка. Допускается исключение: если вкладчик ребенок, разрешено присутствие старших, но не более одного.
Вы открываете сумку, кошелек, а я забираю вклад (слитки или россыпь) и переправляю на торги, биржу. Клиенту выдается чек, копия о приеме товара отправляется сразу же брокеру. Оригинал клиент волен забрать с собой либо просто выбросить.
И так двадцать лет, может, больше. Пока все не перевернул один человек. Мы уже закрывались, и я ждал леди. Хотелось расслабиться. В офис ввалился человек. Клиент? Я не успел поднять глаз, чтобы его рассмотреть, как он раскрыл кошелек – сверху, и масса непогашенных платежей вывалилась на меня и мой стол. Человек упал. Раздались звуки звонка. Мобильного. Со стонами и странным бульканьем в горле он снял трубку. Дрожащими пальцами включил громкую связь. Голос доносился из далекой неизвестности. Женский. Я смотрел, как человек плачет, и еле слышно шепчет, что он лежит в сортире, у толчка. Он пьян и не может встать. Некоторое время спустя пришли еще два человека, подняли его с трудом и утащили. Появилась моя престарелая леди. Но я ее уже не замечал, не чувствовал прикосновения ее рук. Я впал в ступор. Потом я спросил: «Почему офис назвали сортиром, а меня толчком?»