– И я убеждаюсь в этом каждый раз, как гляжу на твою морду, – тихо буркнул парнишка и, не желая вступать в пререкания с начальником, отошел в сторону, отведя взгляд от капрала.
– Что?! Что ты там сказал, придурок?! – рявкнул капрал, но парень промолчал, сделав вид, что задумался и не понял, что обращаются к нему.
Капрал осуждающе покачал головой, решив, что нужно отделаться от молодого придурка. С ним можно влипнуть, это точно. Дурачок шел в стражу «бороться с преступностью и помогать людям» – романтический идиот. Такие опасны. Тем более что сын торгаша не желает держать язык за зубами.
Брюск теперь должен, и надо будет попросить разобраться с этим дурачком. Ткнут стилетом, когда тот пойдет домой, и долг списан. В команде должны быть только проверенные, свои люди, такие, как он сам, Девад, оттрубивший на этой работе уже двадцать лет! Зря согласился взять парня к себе – на деньги позарился. А получил конопатую проблему.
– Давайте-ка быстрее везите! – рявкнул капрал. – Потом можете пообедать! Вот вам! – Он кинул своим парням кошелек чужака, проверенный на наличие золотишка. – Сбор через два часа, здесь же.
* * *
– Давай! Пока он не очнулся! Ну что ты за глупая скотина? Скорее!
Быстрая рука пробежалась по карманам и нагло полезла за пазуху. Мужчина наклонился над лекарем, второй стоял рядом, с интересом глядя на то, как напарник лазит по карманам лежащего в беспамятстве человека.
– Вроде нет ничего! Стражники все повытаскивали!
– Тщательнее ищи, тщательнее! За подкладкой смотри! Они там всегда прячут!
Жересар видел этих двух будто сверху, как если бы вышел из своего тела и воспарил к сводчатому кирпичному потолку. Несколько секунд лекарь смотрел, как человек с грязными, засаленными волосами обшаривает его тело, потом пришла мысль: «Почему это он лазит у меня по карманам? Кто ему позволил?»
Эта мысль кольнула сознание, и душа Жересара мгновенно юркнула в «хранилище», удобно расположившись в большой лобастой голове.
И тогда пришла боль. Не очень большая, не такая, от которой умирают, но вполне даже приличная, выжимающая слезу из глаз. Если бы, конечно, лекарь не разучился плакать. Болело все – руки, ноги, живот, плечи, такая же боль пронзала его, когда он очнулся на берегу реки, вытекающей из пещеры. Тогда он был на грани смерти, изрубленный, избитый шатриями секты Ширдуан. А теперь?