А вот комната оказалась той самой, где до сегодняшнего дня обретался мой благоверный горе-ученый. Если я здесь и рядом это чудо в платочке, то где Вадим?
– Что со мной было? – переждав очередной приступ тошноты вкупе с головной болью, тихо спросила я.
Сиделка подпрыгнула от неожиданности и, бодро вскочив, вполне связно запричитала:
– Ничего не знаю, ни о чем не ведаю.
– А вы кто? – продолжила я допрос.
– Ничего не знаю, ни о чем не ведаю.
– Где мой муж?
– Ничего не знаю, ни о чем не ведаю.
Приплыли. И у кого тут со здоровьем на самом деле проблемы?
Старушка, продолжая без остановки повторять дежурную фразу: «Ничего не знаю, ни о чем не ведаю», – засеменила к выходу. У двери, прежде чем скрыться в коридоре, она обернулась, и только тут я обратила внимание, что взгляд у нее не совсем нормальный. Отсутствующий какой-то, словно блуждающий в иных реальностях, без единого проблеска здравой мысли. Такой бывает у алкоголиков в последней стадии опьянения и у людей с психическими отклонениями. На алкоголичку бабка явно не тянула. А вот в том, что она человек, я даже не сомневалась. Просто чувствовала.
Размышлять над странностями вампирского окружения и над тем, что делают люди, пусть и не совсем нормальные, в логове кровопийц, не было ни сил, ни желания. Сейчас меня больше волновал вопрос собственного здоровья и еще парочка более насущных. Первый – что с Вадимом? А второй – что за ахинею нес неожиданно воскресший Стефианир на Лике Справедливых и чем мне это грозит в дальнейшем? Осталось только найти того, кто прольет свет на события, произошедшие уже после моей столь несвоевременной потери сознания.
Я осторожно повернула голову в сторону окна. Надо же немного осмотреться. И тут сердце пропустило удар, сразу заставив меня забыть о своем немощном состоянии. В самом углу, в кресле, свернувшись жалким беспомощным калачиком, лежал…
Конец ознакомительного фрагмента.