Боксёр лежал в расслабленной позе, положив тяжёлую голову на лапы. Значит, никто мимо не проходил. Привычно погладила его по загривку, аккуратно отсоединила шнур зарядного устройства; тот зашипел, сматываясь в куцый хвост. Робопёс открыл глаза – на меня глядели два крошечных отражения хрупкой брюнетки.
– Кала, аф!
– Мандарин, поехали к маме, – то ли приказала, то ли попросила я.
– Аф!
Ну, этот всегда рад проехаться – лишь бы индикатор показывал, что в аккумуляторах достаточно энергии. Я кинула в рюкзак специальный переходник, чтобы тырить электричество не через подконтрольный разъем, а из любого подвернувшегося кабеля. Почему бы не сэкономить малость; как говорила бабушка, доллар сотню бережёт.
Прислушалась, не слышно ли голосов на лестнице. Каждая площадка у нас перегорожена решетками из арматуры. Ну, ничего, пройдем как-нибудь, главное, не нарваться на подвыпивших малолеток с похотливыми мыслишками. Впрочем, у них других и не бывает.
– Идем, надо успеть до двенадцати.
Пластиковый пёс махнул хвостом и побежал вниз, останавливаясь и терпеливо ожидая меня возле каждой двери.
Щёлк-щёлк, восемнадцатый этаж. Щёлк-щёлк, двенадцатый этаж. Щёлк-щёлк…
– О, дева полная печали, расскажи мне стих!
Я вздрогнула, как от удара током. Высокий человек стоял в полутьме: берет с пером, крашеные в жёлтый цвет светящееся усы…
– Дядя Сань, вы меня опять испугали! – честно призналась я.
Мандарин под гогот соседа неторопливо спустился на площадку и сел у двери – в его памяти тот числился не представляющим угрозы.
– Гы-гы! Принцесса, будешь меня бояться, когда совершеннолетней станешь! – выдал вечную, как луна на небе, шутку дядя Сань. – Заходи на лимонный пирог.
– Я спешу к маме. Чесслов!
– Ну, тогда читай вслух по-быстрому и беги. А я пока кусочек тебе заверну.
– Ой, спасибо! Громко читать, да?
– Да! Верхний ряд!
Дядя Сань, называющий себя последним Цифровым Поэтом, открыл дверь, осветив расписанную стихами стену. И ещё раз повторил:
– Только читай вслух, а то не поймёшь! Это – Пушкин!
И я начала. Слова, негромко произносимые мною, тут же подхватывал мужской голос. Мы читали выразительно и с вдохновением.
Я не раз пряталась в однокомнатной квартирке дяди Саня. Как ни смешно, там я всегда ощущала себя в полной безопасности. Может, так действовали бумажные книги, выстроившиеся на полках?