– Пламен учиться продолжает, – буркнула девочка. – Он если в дело и войдет, то совсем потом, не скоро.
– Учиться? А на кого? – решил я чуть увести разговор в сторону.
– Географ и геолог. Вот он как раз в плаваниях постоянно будет.
Она сказала это словно в укор мне, как бы с намеком на то, что ей такая благодать теперь не светит. Но тронуло это меня очень мало. Вере пятнадцать, в этом возрасте три года вечностью кажутся, это лишь потом понимаешь, что пролетают они просто недопустимо быстро, а уж за делами и заботами так и вовсе как дни.
– Ну ты скажи! – немного удивился я. – А мне обещают географа подсадить на яхту, без него нельзя. Не Пламена?
– Ему рано, – отмахнулась она, – еще три года учебы.
– Ну видишь, ему тоже три года. Успеешь.
– Вера, я вроде бы тоже с острова почти не выезжаю, – вмешалась в разговор Аглая. – И не очень страдаю, не заметила?
– У тебя работа такая…
– И у тебя теперь «такая», – оборвала ее Аглая. – Ты самого главного добилась – прав совершеннолетней, так что имей совесть и скромность. Уймись, прими как должное. Зато рядом со мной пока будешь, я этому очень рада, – добавила она, обняв девочку за плечи и притянув к себе. – И все, поехали ко мне сегодня, Валентина пирог испечь обещала, если все хорошо у нас пройдет.
– Меня только по пути высадите, – сказал я. – Мне еще в порт надо.
– Приедешь? – обернулась ко мне Аглая.
– К вечеру.
Вскоре коляска остановилась у ворот дома Анастасии Ивановой, тети Насти, у которой я снимал флигель, расположившийся в дальнем конце густого ухоженного душистого сада. Я попрощался со всеми до вечера и аккуратно слез с коляски, стараясь не напрягать больной ноги.
Тетя Настя – полноватая невысокая женщина с приятным лицом – возилась в саду, подрезая какие-то кусты. Услышав меня, обернулась, спросила сразу:
– Как прошло?
– Нормально, могло быть и хуже. Признали совершеннолетней, но до восемнадцати запретили в плавания ходить.
– А это и правильно, – сразу поддержала она такую идею, – успеет еще. Я с мужем моим, покойником, сколько лет по морю отходила, а начала уже в двадцать пять, если память не изменяет. Накормить?
– Не надо, спасибо, я за лошадью, сейчас в порт поеду.
– Могу бутерброды сделать, хочешь?
– Спасибо, теть Насть, но мы гонца за горячим в трактир пошлем.
– А то скажи, мне нетрудно, – вернулась она к своему занятию.