Что потом я уже не слушала. От ужаса распахнула крылья… Взмахнула. Ощутила, как воздух завибрировал под мощными перепонками.
Мама дорогая! Лес в мгновенье ушел вниз. Потерялись очертании всадников, деревья стали крохотными. В морду мне ударил ветер. Голова закружилась.
Хорь визжал оглушительно, вцепившись лапами в вихрастые кисточки на кончиках моих ушей.
— Ех–хоу! — восторгалась, держась за лапу хоря, фея. — Круто!
Я кувыркалась в небе, не понимая, что делать и куда лететь. И готовясь вот–вот от головокружительной высоты сознание потерять.
— Не смотри вниз! — кричала фея. — Вниз не смотри!
Я смотрела. Не могла взгляд отвести. В свете серебряной луны видела лес, теряющееся в деревьях поселение с бревенчатыми избами и огромный замок на горизонте с подступающим к нему городом.
Горизонт!
Там вырисовывалась багряная полоса, быстро разрасталась, перешагивая лучами по городским стенам.
Рассвет!
— Пипец! — По–моему, у моего хоря от ужаса голос человеческий прорезался, или мне это уже почудилось?
— Ща мы рухнем! — очень отчетливо произнесла я.
— Вниз не смотри! — завизжала фея. — Ты куда?
Я стремительно снижала высоту. Зная одно. Едва первый луч коснется меня…
Свет.
Вспышка.
Яркая боль в суставах.
Я кувырком пронеслась по земле, глотая землю, ударилась головой обо что–то твердое.
Услышала громкое, возмущенное:
— О чем ты только думала?
Богдана! Она правда говорила?
Моргнула, увидела нависающую надо мной преподавательницу.
— Дура! — выплюнула она, глядя на меня обычными человеческими глазами.
— Проклятие спало? — наивно спросила я.
— Молчи, у тебя голова пробита! — хмуро проговорила та и… Я отключилась.
***
Худшее из пробуждений в моей фантазии выглядело именно так.
Открыла глаза и тут же натолкнулась на яростный взор самой страшной моей преподавательницы — Богданы Сойку, сидящей на лавочке у стены. В сером платье с глухим воротом и юбкой в пол. Волосы спрятаны под бесцветный платок. Странное одеяние для нашей всегда стильной Богданы. Зато взгляд все тот же — пронизывающий. Страшный взгляд, обещающий меня убить, если сама не сдохну. А сдохнуть хотелось от навязчивого гула в ушах и тупой боли в затылке. Однако я хорошо при падении приложилась.
Я с усилием отвернулась от Драгомировны.
Что ж. Судя по ощущениям, лежала я на скамье. Ноги и спина затекли. Пошевелила осторожно руками. Ну хоть эти вполне дееспособны. Оглянулась. Вполне древнерусская избушка. Вытянутая комнатенка с деревянными, кое–где потемневшими стенами, парочка низеньких окон. Посреди комнаты длинный стол с серой скатертью, на полу домотканый половичок. И печь. Расписная. Солнце и травы. Травы были и на столе в глиняных горшочках, длинные, с зерновыми колосьями. Пахнущие так, что голова слегка кружилась. А во рту образовывался приторно–сладковатый вкус.