Камердинер неспешно вел нас по длинному коридору, все
больше углубляясь в личные покои его величества. Мало кто мог
похвастаться таким доверием монаршей особы, и я чувствовала себя
среди них лишней, несмотря на то что меня сопровождал королевский
советник, которому подобная привилегия положена подолгу
службы.
Мы
остановились у одной из бесчисленных дверей. После вежливого стука
камердинер распахнул створки и, снова назвав наши имена, с поклоном
пропустил нас в помещение.
Свет в королевском кабинете был приглушен, и,
признаться, я не сразу узнала в сидящем на диване мужчине монарха.
Без парадного камзола, в рубашке с расстегнутым воротом и
распущенными светло-русыми волосами Эдгар Первый походил на
обычного уставшего человека, которого отвлекли от ужина.
Но
несмотря на это Эдгар все равно вызывал восхищение. Мужественное
лицо с четко очерченными скулами и тонкой линей губ притягивало
взгляд. Немного нахмуренные брови придавали ему суровости, а темные
глаза, казалось, прожигали насквозь.
Короля часто показывали в новостях по видеру, но
могла ли я подумать, что увижу его так близко?!
Когда опускалась в реверансе, сердце колотилось как
бешеное, а колени норовили подогнуться. Я макушкой чувствовала
пристальный взгляд его величества и не торопилась
выпрямляться.
— Я так понимаю, Аргран, это наша
проклятийница? — несколько холодно спросил Эдгар, и мне
все-таки пришлось подняться.
— Больше подходящих не
нашлось, — развел руками советник. — Я ввел
леди Мариэллу в курс дела, осталось лишь дать личную клятву
верности и подготовиться к завтрашней церемонии представления
претенденток.
Король снова одарил меня тяжелым взглядом. Кажется,
он не в восторге от моей кандидатуры. Ожидаемо и, увы, непоправимо.
Придется постараться хотя бы свою работу выполнить достойно, ибо
выбор у меня невелик: либо выйти отсюда с вознаграждением, либо
отправиться в тюрьму по подозрению в измене.
— Ладно, выбора у нас все равно
нет, — поморщившись, озвучил мои мысли король и
поднялся.
Он
прошел к письменному столу и достал из ящика тонкий черный кинжал с
вплавленным в навершие рукояти огромным бриллиантом. После чего
подошел ко мне и спросил:
— Стандартную клятву знаете?
Я
кивнула, с обреченностью осознав: к саднящей ранке на пальце
прибавится порез на руке.
Личная клятва на крови — один из сильнейших
магических договоров — не терпела полумер. Абсолютная
верность, абсолютная решимость отдать свою жизнь в распоряжение
другого человека.