Я уставился на тревожно выпрямившуюся
коллегу совсем другими глазами.
Это что же, все последние недели,
которые я считал ее просто взвинченной и взбалмошной, она попросту
не могла справиться с «болезнью», которая не так давно поразила
мать Роберта? Вероятно, просыпаясь поутру в чужой постели, долго
вспоминала, как в ней оказалась. Сомневалась. Думала. Затем видела
меня… недолго. В лучшем случае, за завтраком. И, ничего не понимая,
торопливо сбегала в Управление, старательно гоня от себя тревогу. С
головой уходила в работу. Быть может, иногда все же вспоминала,
особенно если прогуливалась на темную сторону. После чего
успокаивалась, снова начинала вести себя нормально. И так день за
днем, пока воспоминания о самом кошмарном дне в ее жизни не
вымылись из памяти почти полностью.
Тьма. Я болван, если сразу не
заподозрил неладное. Эти странные всплески, пики необъяснимого
раздражения, случающиеся у людей, которые чего-то не понимают, хотя
очень стараются понять. Периоды благополучия, которые всегда
наступали после занятий и хотя бы кратковременного перехода на
темную сторону…
Я поджал губы.
— Ты находишься здесь по той причине,
что так мне удобнее тебя контролировать. После того, как ты
вернулась к жизни, твой магический дар усилился и стал
нестабильным… полагаю, это ты если не вспомнила, то хотя бы поняла.
Вокруг тебя взрывались предметы, выходила из-под контроля Тьма. Ты
стала представлять опасность даже для себя самой. И Корн посчитал,
что у меня получится привести тебя в порядок, поэтому и был написан
приказ о переводе.
— И все? — напряженно уточнила
магичка.
— Да. Но ты ведь на самом деле не об
этом хотела спросить?
Под моим испытующим взором у Хокк
неуловимо порозовели скулы. Потом она снова дернулась, ее взгляд
смущенно вильнул, но, как я уже говорил, она была упрямой леди. И
довольно решительной. Поэтому, в конце концов, все же пересилила
себя, взглянула на меня прямо и четко спросила:
— Рэйш, мы с тобой спали?
Я только вздохнул.
— С чего ты решила?
— Значит, да? Ты поэтому пригласил
меня пожить? — еще больше напряглась Лора. — Триш сказала, что это
ты меня спас. Не целители. Не жрецы. Именно ты. И что теперь твоя
Тьма живет во мне, поэтому мой дар стал таким мощным. Если память
не совсем меня подводит, то ты и раньше мне помогал. Поэтому я не
могу исключить… я этого не помню, но все же, глядя на тебя, не могу
до конца быть уверенной…