— Извольте. — Артен пожал
плечами.
Удивительно. Ректор по-прежнему
улыбался, но от его фигуры внезапно повеяло холодом. Воздух в
комнате словно зазвенел от скрытого напряжения. Я заметила, как
Родерик сразу как-то подобрался. Бернард и Даррен согласно
выпрямились. Да что там, даже Элизабет переменилась в лице и словно
стала ниже ростом, мгновенно растеряв всю свою воинственность.
— Госпожа Стоун. — Голос Артена был
подобно горячему меду, который мягко льется и обволакивает
сознание, исподволь подчиняя чужой воле. — Ну что вы, право слово,
так негодуете. Никто в итоге не пострадал. Да, Родерику пришлось
пережить несколько не очень приятных минут, но, насколько я понял,
он не в обиде на этих шалопаев. А так… Они, безусловно, поступили
опрометчиво и неосторожно. Но выгонять их из академии за эту
шалость — слишком жестоко. В конце концов, все мы были студентами.
И зачастую вытворяли вещи намного… э-э… более зрелищные.
— Вы, возможно, и вытворяли, —
все-таки не удержалась и огрызнулась Элизабет. — А вот я никогда не
позволяла себе ничего, выходящее за рамки правил.
В уголках рта Артена завибрировала
ядовитая усмешка. Но она тут же исчезла, как будто только
привиделась мне.
— Я не сомневаюсь, что вы были
образцом благоразумия и идеального поведения, — ласково произнес
он. — Но, госпожа Стоун, согласитесь. С нашей стороны было бы
неосмотрительно и просто глупо выгнать студентов, которые сумели
применить такую магию. Ее, как нам прекрасно известно, изучают лишь
на выпускных курсах. Да и то она дается далеко не всем. Кто знает,
что эти молодые люди натворят, оставшись без присмотра? Вдруг от
обиды за несправедливое исключение полезут в дебри запрещенных к
изучению отраслей колдовства? Не мне вам объяснять, к чему это
может привести.
— Тогда лишить их дара — и дело с
концом! — сказала, как отрубила Элизабет.
Правда, в ее голосе словно против
воли скользнула легкая тень сомнения. А я удивленно сдвинула
брови.
Как это — лишить дара? Разве такое
вообще возможно?
Артен вальяжно откинулся на спинку
кресла, и я поняла, что он-то прекрасно знает, как это сделать. И
почему-то от этой мысли мне стало очень и очень неуютно.
— Другими словами, вы предлагаете уже
мне залезть в дебри менталистики? — полюбопытствовал он.
Спокойно так полюбопытствовал, без
малейшего нажима или неудовольствия. Но как-то вдруг по моей спине
побежали холодные мурашки.