— Точно псих, — испуганно шепнула
София, которая сидела сейчас белее белого. — Даррен, а ведь ты был
прав, когда говорил Магде, что у всех некромантов мозги
набекрень.
— Арлин! — почти не разжимая губ,
процедил тот. — Немедленно исцели Софию ее несчастную пятку!
Ну что я могла сделать? Только в
третий раз ткнуть пальцем в мозоль подруги. Правда, все с тем же
успехом.
София зло скривилась. Открыла рот,
видимо, желая высказаться насчет моих умственных способностей, но
не успела.
В этот момент Родерик закончил свои
зловещие приготовления. Неприятно хрустнул пальцами, сведя их в
замок перед собой, и тут…
О, наверное, со стороны это было
очень красиво. Огненный вал над нашими головами зародился так
внезапно, что я просто не поняла, как именно это произошло. Но
внезапно воздух под потолком аудитории вспыхнул, заалел — и
переродился в бушующее пламя. Даже будучи под защитой, я
чувствовала, какой чудовищный жар царит в глубине заклятья. Если
эта громада рухнет на нас — то и пепла, скорее всего, не
останется.
— Мамочка…
Я так и не поняла, кто из нас это
выдохнул. Не исключаю, что и сама.
И вдруг на меня снизошло ледяное
спокойствие. То самое, которое я уже испытала на кладбище, когда
думала, что ожившая статуя вот-вот доберется до меня и
растерзает.
Время послушно замедлило ход. Легкое
движение рукой — и София изумленно округлила глаза, когда ее пятку
окутало облако исцеляющих чар.
А затем… Затем я отвернулась от нее и
встала рядом с Дарреном и Бернардом. Родерик, заметив это,
усмехнулся — и первые жгучие капли сорвались с огненного потолка,
зависшего над нашими головами.
Сорвались — и исчезли, даже не
коснувшись защитной сферы, когда я резко вскинула вверх
руки.
— Погасни! — сорвалось с моих губ
повелительное.
Щит, оберегающий нас все это время,
не выдержал мощи противоборствующих заклятий. Напоследок особенно
ярко вспыхнул и растворился без следа. Пламя недовольно зашипело,
как будто в него плеснули ведром воды. И неожиданно аудиторию
окутал белый едкий дым, когда огонь умер так же внезапно, как и
зародился.
Наверное, надо было обрадоваться.
Повернуться к друзьям и сказать — мол, что, не ожидали от меня
такого?
Но мир вокруг меня дрожал, готовый в
любой момент расколоться на тысячи осколков. Навалилась такая
чудовищная усталость, что даже вздохнуть лишний раз было
тяжело.