Даррен сорвался на протяжный стон и
затих, по-прежнему не отнимая ладони от лица.
Я прикусила губу, глядя на него с
искренним состраданием. По-моему, я уже знаю, чем закончится эта
история.
— Стефан заворочался, захныкал на
кровати, — почти прошептал Даррен. — Я шагнул к нему проверить, все
ли в порядке. И в этот момент дверь распахнулась. Вошла мать. О
небо, как же она завизжала! Ее крик до сих пор стоит у меня в ушах.
Арлин, она решила, что я собираюсь убить Стефана. Я ведь держал в
руках нож и был около его кровати. Мои оправдания никто не слушал.
Никто не верил, что я просто хотел украсть один из подарков. —
Горько хмыкнул и почти беззвучно завершил: — Знаешь, меня так часто
обвиняли в этом, что сейчас я и сам сомневаюсь, как все было на
самом деле.
И еще одна долгая томительная пауза.
Аллея, как назло, оставалась пустынным, поэтому я понимала, что мне
придется хоть как-то ответить на признание Даррена.
— Слушай, — нерешительно сказала я. —
Но ты ведь не виноват. Тебе было всего двенадцать лет!
— В тот же вечер меня отправили в
закрытую частную школу. — Даррен наконец-то отнял ладонь от лица и
посмотрел на меня, как будто не услышав моих слов. Его глаза
блестели сухо и яростно. — И больше я дома не был. После первой
школы последовала вторая, потом третья. Несколько раз я сбегал.
Хотел добраться до родителей и объяснить им, какая чудовищная
ошибка тогда произошла. Но каждый раз меня ловили и возвращали
обратно. А потом я понял, Арлин, что родители все равно не поверят
мне. Наверное, в глубине души они понимают, что я прав. Но им так
легче. Я ведь так и не стал им родным. Так и остался своеобразной
платой небесам за счастье. Поэтому я смирился. Закончил школу, на
выпускной получил от отца письмо, в котором он сухо поздравлял меня
с успехами в учебе и желал удачной самостоятельной жизни. В конверт
было вложено несколько серебряных монет. Так я понял, что дома меня
не ждут. Решил попытать счастья в академии и, к моему удивлению,
поступил без проблем. Вот, в общем-то, и все.
Даррен в очередной раз тяжело
вздохнул и уставился себе под ноги.
Теперь понятно, почему он так
отреагировал на слова Рошалии о том, что родители всегда любят
своих детей. Но откуда гадалка-то могла узнать об этой семейной
трагедии? Она ведь в первый раз видела Даррена.