– Какая у него, на хрен, может быть тактика! Воюет как придется, вот и все… – отмахнулся полицейский подполковник, но смотрел уже не на старшего лейтенанта Березкина, а на сидящего сбоку от стола подполковника Калужного, командира батальона спецназа ГРУ. – Я Джабраила с детства знаю. Ни на что он не способен и ничего придумать не может. Мы с ним в одной школе учились и на соседних улицах росли.
– Четкая и выверенная тактика… Она есть и совершенно отчетливо просматривается, – согласился комбат с мнением командира взвода из своего батальона. – Старший лейтенант Березкин абсолютно прав. И тактика эта у Уматгиреева в крови. Он не может от нее отказаться, потому что другого не может и другого не знает. Так его конституция устроена.
– Чего-чего? – не понял полицейский подполковник Тарамов. – Какая у него такая особая конституция? У нас у всех одна конституция. Для всех россиян!
– Строение тела человека, особенности этого строения, называется конституцией, – терпеливо объяснил подполковник Калужный. – Я с этим делом сталкивался еще тридцать с лишним лет назад. Со строением его тела. Мы с ним в одном весе боксировали. Он уже тогда был типичным аутфайтером[2]. В боксе. А теперь ту же тактику перенес и на свои боевые действия. Мы с ним в те старые добрые времена дважды встречались на ринге. И оба раза он выиграл. Я никак не мог его догнать, чтобы достать ударом. Теперь вот ставлю себе задачу догнать его уже не на ринге, а в боевой обстановке. Чтобы достать пулей. И догоню. Я не привык бросать слова на ветер. Может, и не сам догоню, но солдаты и офицеры моего батальона, это мое продолжение, точно так же, как мой кулак является моим продолжением. Достанут его они, ничего страшного – все равно мой батальон, и солдаты, и офицеры мои.
– Так вы его тоже давно знаете?
– Давно… – тихо сказал подполковник Калужный.
Обычно немногословный, комбат выдал непривычную для себя большую речь, и из-за этого, кажется, даже смутился, замолчал и нахмурился.
– А что вообще вас, товарищ подполковник, занесло на эту дорогу? – спросил старший лейтенант Березкин, переводя разговор на себя, чтобы комбат мог оправиться от смущения. – Пути вроде бы не наезженные.
– Езженые пути. Ближайший путь в окраинное село района. На границе с Дагестаном. Есть кружная приличная дорога, но там приходится ехать через соседний район, а это на сто двадцать километров дальше. По телефону поступило сообщение, что амир Уматгиреев с бандой напал на село, расстрелял главу сельской администрации с двумя замами и участкового. Мы сразу и выехали всеми силами, что нашлись в районе. Сразу по самой короткой дороге. А как иначе, торопиться следовало.