Путники остановились на высоте
трехэтажного дома — там, где под уклоном в сорок пять градусов
сошлись две массивные каменные глыбы, вписанные в прямоугольник
входа.
— Заперто, — в голосе Илорна
прозвучало удивление.
— А ты как думал, — с насмешкой
ответил проводник. — Я тоже не смог спуститься туда. И никто не
может.
— А почему ты решил, что эта груда
камней — мифический Тшуммех?
— Прочитал.
Илорн склонился над плитами.
Надпись действительно обнаружилась.
Высеченные в камне буквы, вне всякого сомнения — язык Триумвирата,
от которого произошли все современные наречия Пацифиды.
ЗДЕСЬ ПОКОИТСЯ ТШУММЕХ. ПРОКЛЯТЫЙ
ГОРОД, НА КОТОРЫЙ РАЗГНЕВАЛИСЬ БОГИ.
— Дальше я не пойду, — предупредил
Маркус.
Илорн внимательно посмотрел на
проводника.
— Без меня ты не вернешься в Кобар. И
награду не получишь.
— Я подожду здесь, наверху, — заявил
упрямый проводник. — Если ты не против.
Волшебник пожал плечами.
— Мне всё равно.
Отвернувшись от Маркуса, он взялся за
изучение преграды. Плиты были огромными и монолитными, без единого
стыка. Цельные куски камня. Там, где глыбы сходились, пролегла
ровная линия, запорошенная песком. В центре врат красовался уже
знакомый символ — круги и треугольники. Инструкций по открытию не
прилагалось.
Илорн решил попытать счастья с
фамильяром-взломщиком. Усевшись перед вратами на колени и отложив
посох, он достал из поясного мешочка несколько артефактов. Сизое
птичье перо, зуб мертвеца, кусочек коры и длинную стальную иголку.
Аккуратно разложил реликвии на песке. Тихо прочел нужное заклинание
и вдохнул в фамильяра жизнь. Изо рта гильдмастера вырвалось
серебристое облачко, зависло над разложенными предметами и начало
втягивать их в себя. Безумный хоровод длился несколько мгновений.
Крохотный смерч взвихрил песчинки, обнажил гладкую поверхность
камня. А потом изумленному взору Маркуса предстал блестящий червь.
Казалось, создание выплавлено из металла, не успевшего остыть в
тигле. Тварь скользнула к вратам, просочилась в узкую щель, и
странные чудеса закончились.
Гильдмастер продолжал сидеть, поджав
под себя ноги.
— Это сработает? — вырвалось у
Маркуса.
— Еще как, — ухмыльнулся Илорн.
Из гранитной утробы донеслись тихие
скрипы, затем — нарастающий скрежет. Ожили скрытые механизмы, и
плиты с тяжелым гулом поползли в стороны. Тонкая щель расширилась,
превратившись в черную ленту. Песчинки заплясали на свету — легкая
взвесь тысячелетий.