Для начала портит машины на подъезде – этого у неё не отнять!
Ей нравится портить железки! Пробивает колёсики грузовичкам,
подрезает гусеницы танкам, вообще их тубо бодает под дых прямо
головой, сталкивая с колеи в болото. Потом, когда люди пешим
тянутся к деревне, полностью их игнорит. Зато вырезает всех тех,
кто сунулся топать или ехать в противоположную сторону.
Далее начинается хоррор. Большим группам и скоплениям людей,
удается полностью избегать её внимания. Она их будто не замечает,
зато все те человечки, что по каким-то причинам отбиваются от
«стада», вмиг лишаются голов. Даже не сильно важно, бегут они в
разные стороны, или кто-то просто вышел отлить в ночи – чик, и
ровненькие плечи.
И так, откусывая кусок за куском, медленно смакуя и уменьшая
численность, она добивается полнейшей паники или наступлению
эффекта граничащей с ней. Ну а после того, как люди побегут, или
там начнут брать кого в заложники, этот доморощенный полтергейст
вырезает уже всех оставшихся.
Со следующей партией все повторяется, смерти посреди бела поля,
смерти в ночи, и смерти всех одиночек, медленно, и неотвратимо, с
полным уничтожением отряда. И, конечно же, она ведет учет, для
себя, разве что без сбора трофеев, и блюдет отчет перед своей
госпожой, которую явно порой подташнивает от подробностей, и она
заставляет эльфу опускать детали своих «операций».
Правда все это продолжалось не долго – зеленые просто жахнули
чем-то убойным по деревне, накрыв сразу всю и без остатка,
превратив в пыль всех крестьян, что оттуда еще не сбежал, и сами
прекратили в неё соваться, оставив там только одно скучающее
приведение.
Жалко ли мне всех этих людей, что там погибли, по сути, из-за
нас? Да, жалко. Но не очень. Себя было бы жальче вдвойне, ведь удар
был произведён неожиданно и в ночи, и будь мы там, охраняя покой
граждан лично, просто умерли бы со всеми вместе.
Это для бессмертной эльфы там было раздолье, а так враг не
только ехал по дорогам, но и посылал отряд ликвидаторов через лес,
что тихо и в ночи обходили дом за домом, убивая всех, кто в них. И
так же тихо и в ночи умерли все сами – Ложка приняла их правило
игры и убивала их так же, как они деревенских – без шума и пафоса.
Хотя сама, хоть и дежурила стоя прямо посреди центра селения,
заметила вторжение только тогда, когда бесшумные тени заскользили
мимо неё на дистанции вытянутой руки. Её возмущенный мысленный
вопль как кажется услышал даже я.