Когда пришла Вера с помощницами, фотограф так
воодушевился симпатичными подручными менеджера проекта, что, по
просьбе Веры сделав пару стандартных групповых снимков, потребовал
индивидуальных кадров. Вера махнула рукой на чудаковатого фотографа
и ушла, привычно в этот день прикрыв ладонью щеку, однако строго
наказала слушаться Генриховича «от и до», на всякий
случай.
И фотограф носился, как голодная пчела по полю,
полному только что распустившихся цветов, выдвигая все новые
требования касательно прически, макияжа, одежды. Надо было отдать
должное его ассистентам-стилистам: те беспрекословно исполняли
любой каприз «маэстро», прося простых смертных, оказавшихся на пути
у Мастера, набраться терпения. Так Рудольф Генрихович заставлял
Ольгу и её смешливых сотоварок беспрестанно переодевать привезённые
в коробках платья, иногда собственноручно стирал с лиц одинmake-up,
рисовал пальцем в воздухе линии, объясняя своим неразговорчивым и
послушным ассистенткам другой.
– Хорошо, что наших дорогуш Собак увела, –
первой опомнилась Лера-Валерия, получившая свою порцию позитива от
неугомонного фотографа и теперь наблюдавшая за чужими
пытками.
И действительно, те, кто успел подсмотреть
фотосессию золушек, пришёл к выводу, что Генрихович не разбирал,
кто перед ним – будущая перспективная невеста или её помощница,
трущая полы.
Он задумчиво схватился за свою козлиную бородку,
увидев Ольгины косички, потом, извиняясь, крутил их так и эдак,
пока в итоге не сделал два хвоста, повторив прическу, с которой
девушка была на танцевальном кастинге. Оставшись довольным
результатом, вдобавок приказал Ольге надеть совсем короткое
ярко-бардовое платье – и воплотил в жизнь наивный образ анимешной
принцессы-феи, идола современных маленьких девочек.
– Ноги криво поставь… Вы ей звездочки пририсуйте
и крылья за спиной, как у стрекозы…– хохотали некоторые с подачи
Леры, наблюдавшие за перевоплощением, и Рудольф Генрихович выгнал
их, не потерпев комментариев в адрес своего художественного
видения.
17
Если бы не ты,
о боль, я не узнал бы
запаха костров.
У Веры заболел зуб. Это было весьма некстати в
самый первый день проекта, в день, когда должно было случиться по
плану несколько важных событий.
Днём, пока главному менеджеру приходилось
управлять всеобщим хаосом уборки и принимать гостей, мозг заглушал
пульсирующую боль, было легче. Теперь же, ночью, тишина уснувшего
Дома убивала Веру. Имея индивидуальную непереносимость некоторых
лекарств, Вера охала от очередного зубного «выстрела», перемещаясь
от кровати к аптечке – и возвращалась назад, едва не плача: страх
перед последствиями аллергии был сильнее зубной боли.