Именно это действо выпило из меня остатки сил. И добравшись до
берега, я был очень счастлив, настолько, что мне хотелось
поцеловать землю, но от этого я благоразумно отказался. Помочь мне
мог только хороший отдых, и я лег на пляж, все равно оставаясь
немного в воде.
Десяток раз я перебирал в голове тот ужас, который произошел со
мной в море, и пытался понять, этого ли я хотел. Мысли роились и не
давали однозначного ответа. Свобода от кого-то не значит делать все
что хочешь, свобода – это еще и полностью отвечать за свои поступки
и не ждать помощи.
Меня вот всегда душил постоянный пригляд со стороны слуг и
просто клановых. Возмущал вопрос, почему нас нельзя было выпускать
в город в школу. Ведь клановые дети из альянса спокойно ходили в
обычные школы вместе со всеми. Да и не только у меня возникали эти
вопросы, многие клановые дети хотели больше свобод.
Вот только после пары столкновений с пленом и драками, попытки
спасти себе жизнь в противостоянии со стихией показывали мне, что я
изрядно ошибался. У меня было все круто. Опасности, как правило, не
так опасны, если их можно предусмотреть. Неожиданно эти мысли меня
и растормошили.
«А ты козел! Раз хотел свободы, то должен встать и перестать
изображать из себя принцессу! Бери ее и жри!» – сказал я сам
себе.
Злость заставила биться сердце быстрее, я сначала присел, а
потом встал и принялся оглядываться по сторонам. Мысль, которая
билась в голове, говорила мне о том, что не стоит раскисать и
ждать, пока проблемы найдут меня сами. Я сам выбрал «этот» путь, а
это значит, что нечего ныть.
Пусть все тело и болело, но я должен был двигаться дальше и не
оставаться на открытом месте. Это значит уйти в глубину территории
и постараться найти других людей и, возможно, получить помощь. Хотя
меня устроит и просто найти еду и безопасное место, чтобы
отдохнуть.
Инвентаризация имущества, находящегося при мне, особо не
обрадовала. Пояс, комбинезон с майкой, кепка с головы исчезла, на
ногах осталась одна правая сандалия. Автомат я уронил еще на
палубе, когда начал отправлять в противников «молнии» с двух
рук. Единственное, что осталось из оружия – это нож. Когда я успел
его засунуть в чехол, не помню, но это произошло и было очень
хорошо. Без него мне пришлось бы гораздо труднее.
Пусть на ноге у меня был один предмет из пары обуви, я решил его
не снимать, кто знает, какие препятствия меня ждут там, а так хоть
одна ступня будет защищена. Передо мной лежали джунгли, в которых
шелестели листья и пели песни птицы. Идти мне туда не хотелось
совершенно. Так как что ожидать от местных обитателей, если они тут
есть, я не знал.