– Иду. А ты и правду заучка?
– Мне нравится узнавать новое, что может сгодиться в жизни.
– А кто тебе платья подарил?
– Не поверишь, подруга, – ответила со вздохом, ожидая реакции, как у Ардии, но Нэгнет улыбнулась.
– Отчего же не поверю? Если присмотреться – видно, что платье с чужого плеча. На груди не сходится. Но другие думают, что ты нарочно выбрала платья с глубоким декольте.
– Нет, не нарочно. Но вижу, глаз у тебя цепкий.
– А Ловчий?
Вот сдался ей Ловчий? Или еще одна сплетница?
– А что Ловчий? Не я за ним хожу. Если невтерпеж, можешь спросить у него: что ему от меня надо. Возможно, тебе он ответит, – не удержалась от капельки ехидства.
– А ты шутница!
– А как иначе?
Перекидываясь фразами, мы миновали коридор и вместе вошли в аудиторию. Однако затем разошлись по своим местам. И стоило мне сесть за парту, Ардия окинула меня взглядом с затаенной обидой.
– Вот ты с кем спелась! – процедила она сквозь зубы, не дождавшись от меня ни слова оправдания.
– Ты не в первый раз бросаешь меня в трудности. Еще сплетничаешь. Так что сама не паинька, – припечатала ее. Если сразу не осадить, Липучка будет долго брюзжать, поэтому лучше расставить точки над «и» и разойтись.
– А ты ушла без меня в академию утром!
Препираться мне было лень, поэтому я просто открыла тетрадь и стала демонстративно чертить цветок, пока в аудиторию не вошел преподаватель.
Старательно конспектируя лекцию, я совершенно не обращала внимания на Ардию, продолжавшую сидеть с недовольно поджатыми губами. Почему-то она решила, что я очень в ней нуждаюсь и заговорю первой. Нет.
Нэгнет с подругами сидела неподалеку и с любопытством наблюдала за мной и Ардией. Не знаю, что ей надо, но, быть может, убедившись, что мне ее Вильден даром не нужен, успокоится и одним врагом у меня станет меньше.
День завершился благополучно, но переживания не прошли даром, и ночью мне приснился кошмар.
Тот омерзительный оборотень, что напал на меня по дороге в академию, как наяву нависал надо мной, смрадно дыша у самого лица, и вкрадчиво нашептывал:
«Ты не она! Ты слабачка! Но я не скажу никому…» – глумливая, похотливая ухмылка разлилась на его уродливой роже, и волосатая лапа с когтями по-хозяйски скользнула под юбку. От прикосновения шершавой ладони, больно царапавшей бедра, и нехватки воздуха я и проснулась.