– Тпр-р-ру-у-у… – раздалось снаружи,
и у меня кусок в горле застрял, а сердце в пятки ушло.
Перед мысленным взглядом уже
предстала картина: вот откидывают полог из мешковины… в глаза бьёт свет
факелов…
– Не дают выспаться Семён? –
пробасил один из стражников.
– А что делать? Мы люди
подневольные, – вздохнул в ответ возница и тут же послышался скрип вращающегося
барабана – открывались ворота.
Внутри всё ликует: я смогла! До
последнего не верилось, что удастся выбраться из замка. Ан нет! Вот он –
позади! Я даже приподняла осторожно кусок мешковины, чтобы собственными глазами
в этом убедиться.
Пока тряслись по бездорожью, успела
набить желудок всякой снедью и в одну из корзин навалила еды всякой-разной
впрок. Кушать-то захочется, а где её – еду-то – брать?
Пару раз возница останавливался. То
нужду справить, то дорогу впереди посмотреть, один раз откинул край мешковины и
потянулся к ближайшей корзине, а у меня в это время едва ли сердечный приступ
не приключился. Вот если б заметил? Но нет, обошлось.
На въезде в селение повозка
притормозила. Места у нас дикие. Леса вокруг, говорят, зверьё всякое водится да
люди лихие порой возле тракта встречаются, посему селения обнесены частоколами.
Вот он и пошёл договариваться, чтобы воротины отворили, а я тем временем
выскользнула из телеги и, прихватив свою сумочку и корзину, укрылась в
ближайших зарослях.
Раздался звук вытаскиваемого засова
и оттягиваемых в сторону тяжёлых воротин. Всё это перемежалось пыхтением и
приглушённой бранью. Скрипнула телега. Видать, возница под уздцы заводил кобылу.
Опять пыхтение и ругань, сменившиеся тишиной. Только где-то вдали филин
угукает.
Посидела немного, пережидая, пока
всё окончательно затихнет, и выбралась на дорогу.
Селение находилось немного в стороне
от тракта, пришлось вернуться. Постояла на перекрёстке, соображая куда идти?
Было бы обидно вернуться к замку. Благо раньше я тут раньше пару раз всё же
бывала. Вернее, мимо проезжала, когда в город выбирались на ярмарки или к
портным в сопровождении мамы. Сориентировалась и потопала подальше от некогда родного
гнезда.
Иду. Зябко кутаясь в плащ. При
дыхании облачка пара перед лицом возникают, и вот вроде темно совсем, а их
видно. В голове пустота. Кажется, обида на родных выела все чувства и эмоции,
оставив лишь бездушную оболочку. На горизонте светлеть начинает. По обочинам
туман стелется. И тишина, даже цикад, которые вечно скрипели под окнами замка,
– не слышно.