Ноги устали, а я всё плетусь. Но всё
равно глазею по сторонам, ведь прежде мне никогда не удавалось вот так
погулять! На тракте никого: ни путников, ни телег, ни карет. Я-то думала –
напрошусь к кому в попутчики. Слыхала, как о таком кто-то из работников в замке
рассказывал. Наверное, это не тут – на приграничье – происходило, а ближе к
центру королевства. К тому моменту, как солнце встало в зените, пришлось
сделать привал. Углядела на обочине поваленный ствол и упала на него без сил.
Жутко хотелось есть и пить. И если с первым проблем не было, то о воде я как-то
совсем не подумала.
Солнце жжёт немилосердно. Убегая в
ночи, я совершенно забыла о шляпке. Сейчас же идти в тёмном плаще с накинутым
капюшоном слишком жарко, а без него напекает голову, и кожа на лице уже саднит
от пыли, пота и солнечных ожогов. Ещё и платье с туфлями, теми самыми, в
которых была на балу, совершенно не подходят для длительных прогулок по
бездорожью, а тракт представляет собой широкую грунтовую дорогу с неизбежными
выбоинами и никогда не высыхающими лужами.
Один каблучок вскоре остался на
дороге. Идти стало сложнее, пришлось оторвать и второй. Он, как назло, долго не
желал поддаваться, но моё упорство взяло верх. Чуть позже я неудачно
споткнулась о какой-то камень, и на второй туфельке оторвалась подошва. Она
скребла по земле, поднимая вверх снопы пыли и мешая идти. Подол платья из
нежно-фиалкового быстро превратился в грязно-серый. Немного помучившись, не
выдержала и выбросила пришедшую в негодность обувку. Ничего на смену у меня не
было, пришлось дальше идти прямо в чулках. Но и они не пережили путешествие.
Казавшаяся плотной ткань порвалась на пальцах ног, в образовавшиеся дырки тут
же стали набиваться пыль, песок и мелкие колючие камешки. Пришлось расстаться и
с чулками. И пусть теперь я ощущала себя голой, но идти, как ни странно, стало
легче.
Ближе к вечеру, миновав несколько
примыкающих к тракту дорог, и так и не встретив ни одного путника, не считая
одинокой лани, пересекавшей тракт, я услышала журчание ручья. Звук был едва
различим, но истёртые в кровь ноги уже несли меня вперёд. И откуда только силы
взялись?
В мире больше не существовало
ничего, только этот волшебный звук, напоминающий звон хрустальных
колокольчиков. К ручейку вела едва различимая тропка. Первым делом я от души
напилась. Вода прозрачная, вкусная и безумно холодная. Но я глотаю и глотаю. Не
могла остановиться, пока горло не свело судорогой. Сложила ладошки лодочкой,
зачерпнула и ополоснула лицо. Раздражённая кожа вспыхнула. Я скрипела зубами,
но продолжала смывать грязь. Следом пришёл черёд ног. В столь жутком состоянии
они ещё никогда не были: в пыли, ссадинах и порезах, ещё и мозоли проступили.