Из всего этого множества отклик у
меня вызывали два ритма. Один —как обещание защиты и радости,
безмятежный, спокойный, будто родной отец встречает «блудную овцу»
и хочет немного пожурить, но принять под родительское крыло. Второй
— сильный, уверенный, громкий, но явно взволнованный, этот ритм
ускорялся, словно кто-то испытывал тревогу, волнение, боль. Он не
просил меня откликнуться, но моя душа невольно потянулась к нему,
чувствуя тревогу и сердечную боль. И в тот же миг этот ритм
зазвучал громче, заглушая остальные, захватывая, как прекрасная
музыка, вовлекая в свои чувства, настраивая нас на одну волну. А
первый, спокойный, начал затихать, как и другие, мне показалось,
сожалея о моем выборе, сетуя на тревожного собрата, который увлек
меня за собой.
Я неожиданно подумала: «Василиса не
права, выбор есть всегда!» Следом за этой странной мыслью пустота и
невесомость исчезли, в ушах еще стоял оглушающий,
взволнованно-нервный стук чужого сердца — а я осознала, что у меня,
наконец, появились ощущения: тепло и влажно снизу, следом по телу
прошелся легкий сквознячок, всколыхнув мой собственный сердечный
ритм. Ого, значит, у меня есть тело… Глаза обожгло яркой вспышкой,
пришлось зажмуриться, чтобы не ослепнуть. Фу-х… отлегло, я пришла в
себя от грохота, но на этот раз, помимо биения моего испуганного
сердечка, других не услышала, а шум — вполне себе реальный.
Распахнув глаза, я увидела… большую,
квадратов двести, пещеру, залитую естественным светом из огромного
проема, метрах в двадцати от меня, прямо напротив. Судя по всему,
снаружи день в самом разгаре, виднеется голубое небо… и даже
облака. Кругом вспышки от летающих… шаровых молний? Или что еще
может походить на круглые светящиеся сгустки, которыми во всю
перебрасываются неизвестные мне, скажем, противоборствующие
личности.
Чуть присмотревшись, я понимаю, что
десятку бойцов, похожих на таинственных ниндзя с катанами
наперевес, противостоят двое, мужчина и женщина: нереально
красивые, золотоволосые, в дорогих нарядах с блестящей вышивкой,
будто принц и принцесса из волшебной сказки. И бьются они не хуже
ниндзя, да еще и с отчаянной решимостью смертников, словно за свое
родное дитя.
Я облизнула пересохшие губы и
огляделась. Вдоль стен теснятся корзины с большущими, но битыми
яйцами в цветных прожилках: красных, синих, золотых и даже
изумрудных, как будто кто-то специально бил по ним подряд. А когда
увидела окровавленные маленькие человеческие тела, торчащие из-под
скорлупы, всхлипнула от ужаса.