Во всяком случае, я искренне на это рассчитывал.
Хотелось как следует вымыться и выспаться в собственной спальне. В мягкой, пахнущей свежестью постели. Если уложимся с перекусом в полчаса, не станем больше останавливаться и немного ускоримся, мои мечты воплотятся в реальность.
Только вот какое-то внутреннее чутьё подсказывало, что всё пойдёт не по плану.
Отмахнулся от назойливой мысли.
Илиор отошёл к краю поляны и закреплял поводья таким образом, чтобы драконы находились на виду и могли вместе с тем дотянуться до травы. Глядя на то, как ловко он вязал замысловатые узлы и затягивал петли, напомнил ему:
- Захвати еду.
- Ты мог бы и не говорить, – с упрёком покосился на меня телохранитель, открепляя от седла сумку со съестными припасами.
Мы расположились на краю поляны, усевшись прямо на землю.
Достав лепёшку, я разломил её на две, идеально равные части.
Илиор тем временем вытащил из отворота сапога тонкий охотничий нож и начал старательно нарезать мясо на полупрозрачные пластины, укладывая на половинки лепёшек. Таким же образом он разделил на двоих и оставшийся кусочек сыра.
Отдав часть обеда, причитающуюся телохранителю, откупорил вино и сделал два, небольших глотка. Вгрызся зубами в лепёшку с мясом и сыром и протянул кувшин Илиору.
- Держи, кажется, на дне ещё что-то осталось.
Телохранитель принял вино из моих рук, поднёс к губам и замер.
- Скажи, Лоэтар, ты хоть немного сожалеешь, что не успел проститься с отцом? – спросил он впервые за три дня нашего пути. За три дня, прошедшие с момента, когда я узнал о смерти отца.
- Я простился, – ответил тихо, чувствуя, как предательски запершило в горле. – Не так как следовало, но простился.
Кусок засохшей лепёшки с трудом удалось пропихнуть, не закашлявшись.
Меня не было дома чуть больше шести месяцев. Отправленный в дальние районы инспектировать торговцев, я был безмерно зол. Считал предстоящую поездку ссылкой. Противился принятому отцом решению, как мог, изо всех сил. Считал, что надоел ему, и он попросту изгоняет меня. Из дома. И из своей жизни.
Да, я был глуп!
Во время нашей последней беседы наговорил много обидных слов. Лишних слов, о которых после пожалел множество раз. И прежде чем в гневе покинуть покои отца, в сердцах выкрикнул, что, если не нужен ему, то отныне у меня больше нет отца.