Ладно,
с этим разобрались. А что там упоминал товарищ Ярополк по поводу защитных рун на
клинке?
Меч
плотно лег в руку, и хоть мне никогда прежде не приходилось владеть иным холодным
оружием, кроме штык-ножа, я сразу почувствовал, что с ним мы «споемся». Руны, кстати,
тоже обнаружились. У меня, правда, по иностранному (немецкому) языку, в школе была
всего лишь твердая тройка со словарем, но вытравленная от гарды латиница складывалась
в хоть и непонятную по смыслу, но легко читаемую фразу. «Clair nait dans tenebres!*».
(стар. фр., — Свет родится во тьме) Сам клинок был с крестообразной гардой, дюйма
три шириной и сантиметров восемьдесят длиной, — подвешенный на широкий ремень, землю
не цеплял.
Но,
если с кольчугой особых проблем не предвиделось, то в отношении личного оружия вскрылись
некие сложности. А именно — отсутствие навыков каждодневного ношения. Стоило машинально
отпустить рукоять, к примеру: нос почесать, как ножны тут же пытались съехать с
бедра и сунуться между ног.
Да,
с такой обузой много не набегаешь. Придется в темпе осваиваться… Значит, не опоясавшись
мечом, я теперь ни шагу. Надо срочно наматывать километро-часы ношения.
Шлем
тоже изваяли из какого-то современного сплава, и он, хоть и легкий, как яичная скорлупа,
сразу внушал доверие. Такой не треснет под булавой. Главное: что б молодецким ударом
голову вместе с ним в плечи не вогнали. А так — выдержит, защитит. Под шлем полагалась
войлочная шапка, но я решил, что форменный берет вполне подходит на замену. Тем
более что шлем вроде каски, одевается только перед боем. Для постоянного ношения
не предназначен.
Что
ж, с экипировкой вроде разобрался: не бином Ньютона. Значит, пока Листица у плиты
колдует, — некоторым тунеядцам, не будем тыкать в грудь пальцем, поскольку не культурно,
можно и на речку сбегать… Смыть, так сказать, с ног пыль прошлой жизни… А заодно,
остудить мозги. Ведь, как не хорохорься, нереальность всего происходящего, продолжала
напрягать. Ну, не бывает так, не бывает! Не должно быть! Хотя и есть…
*
* *
Вышел
из избы и привычно свернул за угол, налево, в ту сторону, где и в моем мире размеренно
шумела зажатая в теснине Быстрица. Полноводная после весенних дождей, к лету рекатеряла
в объеме добрых две трети и опускалась ближе к дну русла, прорытого в оттаявшей
земле. Оголяя при этом зализанные и лысые берега, по разноцветным срезам которых,
как по годичным кольцам на пнях, можно было исследовать историю и залежи пород.
Мечта маркшейдера [специалист по проведению измерений в недрах земли и на соответствующих
участках её поверхности с отображением результатов на планах, картах и разрезах]