Обедать сели в четыре пополудни. Пока ели, Серёга
нет-нет, да и посматривал на полку с бутылками. Особенно его взгляд
манила пузатая бутылка из тёмного, почти чёрного стекла, с узким
горлом. Старая этикетка пожелтела и по краям обтрепалась, пробка
была залита чем-то вроде воска серо-жёлтого цвета.
Немного отдохнув, Серёга снова вышел во двор, где
его дожидались десятка полтора чурбаков и нарубленные поленья,
которые нужно ещё было сложить в поленицу под навесом. Следом за
Серёгой на крыльцо вышел кот Тимофей. Он сел на самый
край ступеньки стал нюхать воздух, а когда из сеней вышел Шеремет,
громко и протяжно стал мяукать.
- Гости значит? – спросил его дед, и присев рядом
погладил. – Ну, пойдём открывать ворота.
Шеремет спустился во двор и прошёл к калитке. Ему
оставалось дойти всего метр, как в неё кто-то громко забарабанил и
с той стороны забора донёсся женский голос.
- Дедушка Шеремет, открой! Это я, Марина!
Шеремет отодвинул задвижку и открыл калитку. Он
посторонился, пропуская во двор девушку лет двадцати
пяти.
- Пойдём в дом, Маринка, – сказал Шеремет и пошёл
впереди. Девушка засеменила за ним, посматривая на Серёгу, который
во все глаза на неё смотрел, буквально пожирая взглядом. Дед
заметил это и, повернувшись, на ходу, улыбаясь, бросил:
- Серёжка! Смотри глаза не сломай!
- Да, я чего… Я это… - чего «это» так и осталось не
понятным, потому как дед Шеремет с гостьей поднялись на крыльцо и
скрылись в доме.
Серёга постоял минуту, а потом принялся за работу.
Руки механически брали чурбак, ставили его на пень, затем поднимали
колун…
«Интересно, она ему родственница или из деревни
прибежала по какому делу? Хм, Маринка. Марина. Имя ей прям
подходит. Сладкое такое имя, Маринка-малинка. Симпатичная, нет, не
симпатичная – красивая! Вот где девчонки красивые – за городом. Всё
при всём, рост, фигура, на лицо – богиня. Е-е-х! Интересно, она не
замужем? Если подкатить к ней, не отошьёт…»?
- Серёжа! – голос Шеремета оторвал Серёгу от сладких дум
и он чуть не промахнулся, опуская колун на чурбак.
- Чего? – Серёга отложил инструмент и повернулся к
деду.
- Я тут уйду часа на три-четыре, Дело в деревне, человеку
плохо. А то пока «скорая» доедет, сам знаешь.… В общем, ты на
хозяйстве, как стемнеет, заканчивай, поужинай, меня не
дожидайся.