Как видно, модель «последней стадии жизни как периода ухудшения» стала доминирующим взглядом на старый возраст не только среди людей с обыденным сознанием, но и среди специалистов. Большая часть из них без колебаний допускает, что ухудшение, потери и упадок сил – неизбежное сопровождение преклонного возраста, последнего периода жизни. Кроме того, многие, довольствуясь принципом: «исключение подтверждает правило», доказывают, что старение и ухудшение – необратимые процессы[80].
Между тем при описании развития пожилых людей необходимо особо учитывать внутриличностную и межличностную гетерохронность, то есть несовпадение темпов развития различных процессов у одного человека (биологических, социальных, познавательных), а также несовпадение этих темпов у разных людей.
В целом во многих работах констатируется, что к настоящему времени в науке не сформировано общепринятого определения пожилого возраста. В результате часто термины «престарелые», «пожилые люди», «люди преклонного возраста, «третий возраст» и пр. взаимозаменяются, что не способствует адекватному различению[81].
В своей работе мы придерживались следующей возрастной периодизации: возраст от 60 до 70 лет – пожилой возраст, от 70 до 80 лет – преклонный возраст, от 80 лет и старше – старческий возраст. Допустимо, на наш взгляд, использовать и понятийную конструкцию «человек на позднем этапе онтогенеза», которая может объединить все отмеченные выше категории в относительно единую экзистенциальную общность, достаточно отличающуюся от более ранних возрастных градаций по одному важному критерию, а именно – растущему осознанию необратимости витальных и ментальных состояний.