– Так, хватит паясничать, не в школе.
Слава набрал в ладонь ещё немного геля и двинулся по ноге вверх:
– Ой, кто-то тут сидит и строит из себя слишком взрослую, а сам бегает собачонкой за тем, кто этого даже не ценит. Нет, ну правда: или разбежались бы совсем, или сошлись, а так…
– Ты мне зубы не заговаривай! – прикрикнула она. – Куда руки тянешь?
– Ну так тебе в икру тоже отдаёт, – сказала эта хитрая морда, наглая рука которой уже подбиралась к коленке, вызывая озноб и странную дрожь.
– Уже не отдаёт. Заканчивай! – нахмурилась Ника и попыталась отнять ногу.
– Куда собралась? – Славик не дал, удержал аккуратно, но настойчиво. – А как же перевязка? Только сначала пусть гель впитается.
Так они и сидели в двусмысленной позе. Вероника не знала, куда девать глаза, и одновременно чувствовала досаду. Почему сейчас с ней не Паша, а?!
– Ну как, впиталось? – наконец искоса глянула она.
Парень откашлялся и чуть хрипло ответил:
– Кхм, впиталось. Делаем перевязку?
– Делаем, – кивнула решительно, хотя в этот момент с удовольствием оказалась бы на другом конце кабинета.
И Слава, приподняв её ногу, подул на больное место, как бы окончательно подсушивая гель, а потом стал медленно наматывать на щиколотку эластичный бинт, попеременно интересуясь, не слишком ли туго. Туго не было, да и слабо тоже. У него получалось именно так, как надо. Интересно, где он приноровился делать перевязки?
Боль потихоньку стихала. То ли таблетка подействовала, то ли гель, но уже можно было думать о чём-то другом, кроме неприятной пульсации, а аппетитный запах-то никуда не делся. Плыл по кабинету, заполняя собой всё пространство.
– И что ты там из еды такой вкусное принёс? – не выдержала Ника.
– О, это я себе слоечки с мясом взял, – он закрепил бинт и со всевозможными предосторожностями надел на Веронику туфельку, которую сам же снял совсем недавно. – Увидишь, какие они сочные, – тоже захочешь. Я даже скажу, где их купил, ты ещё успеешь сбегать.
– Угу, на одной ноге. Снова прикалываешься?
– Ладно, ладно, уговорила, – вздохнул «доктор», – накормлю тебя, болезную. Мочи нет смотреть на девичьи страдания.
Вероника возвела глаза к потолку: неисправим!
– Только мне бы сначала… ну… в дамскую комнату, – пробормотала она. – Да и тебе бы руки после геля помыть.
Слава быстро поднялся.