Но нет, сомнения у неё были, и ещё какие. Между ними с Пашей за эти годы случалось всякое, но было кое-что, чего не случилось. И речь вовсе не об интиме, а о доверии. Да, стыдно признаться, но Ника ему не доверяла и в любой момент ждала подвоха. О какой семейной жизни в таком случае может идти речь? Интересно, сколько времени понадобится, чтобы развеять сомнения и с чистым сердцем открыть ему душу?
Потом Дронов будто опомнился и принялся заботливо растирать Нику, а она, решив не отставать, так же тщательно вытерла его. Разумеется, особое внимание уделив «слабому месту», то есть груди.
– Ни-ик, – пробормотал ненаглядный хрипло.
– Да-да? – откликнулась она как ни в чём не бывало.
– Ты это специально делаешь?
– О чём ты? – и стала сворачивать полотенце, стараясь не смотреть на Пашку.
– Испытываешь меня на прочность, – не отступал благоверный. – Ник, я же не железный. Не надо так.
– Прости, больше не буду.
Отпираться было бесполезно, зато услышать из уст потенциального мужа, что её прикосновения не оставляют его равнодушным, оказалось очень даже приятно.
– Слушай, я такая голодная! – воскликнула она, собирая вещи.
– Я тоже, и очень, – откликнулся Дронов.
И метнувшая на него взгляд Вероника прекрасно поняла, о каком голоде речь, и к еде он имел мало отношения. Тем не менее они вернулись в гостиницу и, не поднимаясь в номера, зашли в ресторанчик на первом этаже, где набросились на еду с азартом хищников, настигших добычу. Всё же беготня по пляжу и барахтанье в воде не прошли для них незаметно.
Около половины восьмого Ника зашла в номер, чтобы смыть с себя морскую соль и переодеться для вечерней прогулки. Быстро простирнув купальник и одежду от белых солевых разводов, она повесила вещи сушиться, после чего стала под косые струи воды.
Тело окутывала приятная усталость, но разум был как никогда бодр. Сейчас они с Пашей отправятся в парк развлечений, а потом вместе встретят закат. Её девичьи мечты понемножку, по капельке начинают осуществляться… Только бы никто не влез и не испортил свидание!
На ум пришёл только один человек, который, похоже, сделал бы это с удовольствием. Гадский Славка! Умыкнул её полотенце – и будто так и надо! Ну не сволочь ли?! И ведь наверняка не вернёт, а если и вернёт, то, разумеется, перед этим не постирает. Интересно, будь оно не светло-бежевым, а, скажем, малиновым, он бы его всё равно взял? Хорошо, что в гостинице были полотенца, иначе вытираться Нике было бы нечем. Она как раз облачилась в гостиничный халат, когда в дверь постучали.