– Слушай, ты что, по-хорошему не понимаешь? – Ника стала закипать. – Я всё же не хочу скандала, но если не отпустишь, то заору так, что сюда полгостиницы сбежится и тебя упекут за решётку за попытку изнасилования!
– Попробуешь открыть рот – и я запечатаю его таким же способом, как и до этого, – хладнокровно заявил Ковалевский и склонился ниже. – По правде говоря, я готов этим заниматься всю ночь… Дай только повод! Не хочешь такого поворота событий – веди себя тихо и дай нам обоим, наконец, возможность хоть немного поспать: завтра тяжёлый день!
– Знаешь, мне страшно даже подумать, что с тобой происходит, – она откинулась на подушку, чтобы быть от его лица как можно дальше. – Ты никогда раньше так себя не вёл…
– И очень зря! – усмехнулся Слава. – Теперь безумно жалею о своей всегдашней сдержанности и нерешительности.
– И что же будет дальше? Зачем ты всё это только что устроил?
– Я решил не дать тебе возможности сделать то, о чём бы ты впоследствии горько сожалела, – пожал плечами он. – А остальное скоро узнаешь…
– «Ты решил»?! Хватит уже решать за меня! – разъярилась Ника. – Буду я жалеть или нет – только моё дело, не смей мне указывать! – и действительно попробовала закричать.
Славка, как и обещал, снова приник к её губам. Нет, противно не было. Было странно, мокро и… слишком интимно. И каким бы паршивым ни был сегодняшний вечер, усугублять ситуацию и дальше она не намерена! Если раньше её пригвоздило к месту удивление, сменившееся испугом, то теперь душу заполонили нешуточное возмущение и ярость.
Вероника укусила Ковалевского за губу, и когда он инстинктивно отпрянул, изо всех сил оттолкнула, а её ладонь, замахнувшаяся для пощёчины, в последний момент трансформировалась в кулак, который и заехал Славке в челюсть.
Кажется, Славик не ожидал такого гонору со стороны жертвы, потому что озадаченно тёр ушибленное место, хотя нависать над Вероникой не перестал и освобождать не спешил.
Отпихнув его от себя как можно дальше, она попробовала выбраться из-под мужского тела и уже навострила колено, чтобы засветить ему в самое чувствительное место, но он вдруг скатился с неё и сел на постели, свесив ноги на пол.
– Ладно, Вероника, твоя взяла. Скажи, чего ты хочешь? – выдохнул он. – Завтра сделаю что угодно, чтобы компенсировать эту ночь и произошедшее, но сейчас ты должна остаться здесь, не надо тебе туда возвращаться.