Вчера ей, наконец, довелось увидеть железные мышцы его тела, из-за чего прикосновения к ним сейчас ощущались ещё острее. Теперь она знала, что находится у Славы под одеждой и что все их словесные перебранки для него не более чем игра. Странная и неведомая ей игра, в которой он всегда ведёт и находится на несколько шагов впереди. Если бы захотел, легко скрутил бы, она бы при всей своей колючести в его отношении и пикнуть не успела.
– Всё же хочешь уйти? – спросил с улыбкой и поморщился: ранка на губе дала себя знать.
– Хочу, и как можно скорее, – она отвела взгляд.
Ну зачем допрашивает? Чувствует же, что её сердце сейчас выпрыгнет из груди.
– А если не пущу?
– Искусаю так, что живого места не останется, – ответила твёрдо. – Ты вчера уже почувствовал, что я слов на ветер не бросаю. Болит губа, да? А ещё у меня ногти ого-го, располосую только так.
– О-о, звучит заманчиво… – протянул он и ухмыльнулся здоровым уголком рта. – Но… ты права, Верунчик. Давай оставим игры на другой раз, а сегодня нам нужно вдолбить Дятлову, что мы лучший филиал и заслуживаем поощрений.
На этих словах Славик выпустил запястья Ники, но не сделал ни малейшей попытки помочь подняться, будто наслаждаясь её копошением и попытками с него слезть. Пришлось опереться ладонями на его грудь под очередную довольную ухмылку и кое-как сползти в сторону. Ух, гадёныш! В последний момент захотелось «нечаянно» упереться ногой в самое сокровенное, но Ковалевский, будто предугадав этот коварный ход, закрылся коленом и поцокал языком.
И тогда Вероника, резко схватив вторую подушку, засветила ею в его довольную физиономию.
– Это было подло, – сдавленно раздалось из-под подушки.
– А нечего зубы скалить, Мухомор Мухоморыч! – и быстро соскочила с кровати, чтобы не получить сдачи. – Кстати, всё хотела спросить… А чем ты Пашку оприходовал, что он светил фонарём на всю округу? Локтем? Коленом? Голенью?
– Пяткой с разворота, – хмыкнул Славка, выныривая из-за подушки. Такой весь помятый-помятый, очки набок съехали, а на голове вообще тихий ужас. – Но, если что, с моей стороны это была всего лишь самооборона. Я вообще никогда первым драки не начинаю, – и стал поправлять очки и приглаживать торчащие в разные стороны пряди.
– Угу, только зубы скалишь и нарываешься на грубость, а потом весь такой белый и пушистый, мол, это они первые начали, да? – не сдержалась от иронии Ника. – И судя по предыдущим словам, драк в твоей жизни было немало, – попробовала она прощупать почву.