– Да ладно тебе, посиди еще.
– Нельзя. Начинается футбольный сезон.
– Ну и что? – не понял Трубопроводов.
– Ах, да, ты же не знаешь…
Никто не знает, где и когда зародилась эта замечательная игра, получившая в Москве название Милицейский футбол. Правила её просты. На поле выходят две команды игроков. В центре поля появляется объект задержания, в последнее время это какой-нибудь нелегал из стран Азии или с Кавказа. В годы советской власти в роли объекта часто использовались враги народа, а в Америке – негры. По сигналу судьи команды вступают в игру. Задача – используя только дубинки и ноги доставить объект в ворота противника. Будучи все, как один, поклонниками этой игры, сотрудники милиции прилагают все силы для того, чтобы сначала попасть в команду, а потом уже выиграть главный приз чемпионата. Для того чтобы поддерживать себя в форме, они постоянно тренируются на улицах городов и сел, а, непосредственно, перед чемпионатом тренируются на любом попавшемся на глаза подходящем объекте.
До начала чемпионата оставалось каких-то несколько недель, так что на улицу без особой надобности лучше было не высовываться.
Ужин состоял из яичницы и китайского чая, слегка подогретого в микроволновке. Трубопроводову готовить было лень, а Калиста Никоноровна вновь вся отдалась болезни. Она и к столу-то вышла только потому, что иначе осталась бы не только без ужина, но и без чая.
На это раз телевизор пустился в долгую полемику о значении смайликов в творчестве Тургенева и Павла Лунгина. Быстро устав от всей этой философии, Трубопроводов прилёг отдохнуть, но поспать ему не дала Калиста Никоноровна. Всю ночь она, как заводная, шагала по дому с воображаемым знаменем в руках, горланя пионерские песни. Под утро она совсем потеряла голос и её рот извергал пугающее до глубины души нечеловеческое шипение.
Уже светало, когда она, наконец, угомонилась и пошла спать. Вышла из комнаты она только вечером следующего дня и сразу же спросила:
– А что мы будем есть?
– Жареную картошку, если вы её почистите, – ответил Трубопроводов, съевший несколько купленных в буфете пирожков.
– Я – старая больная женщина…
– Тогда – ничего, – прервал он её излияния.
Поняв, что спорить бесполезно, Калиста Никоноровна принялась за работу. После жареной картошки был чай.
Утром Трубопроводов, как ни пытался, не смог отделить сон от яви. Все, как обычно, началось разговором с телевизором, который, на этот раз, потянуло на притчи.