– Да? – сказала Третья. – И на что именно? Почему война так необходима?
– А это вы знаете и без нас.
– Нет, не знаю, – упрямо сказала перфекта.
– Да зна-аете, – протянул Телемак. – Нечего притворяться. Сегодня каждый ребёнок знает, зачем нужна война.
– А вот я не знаю. Просветите меня, будьте так любезны.
– Милая! – мягко ответил Аякс. – Именно просветить мы вас сейчас и пытаемся. Если бы мы во всеуслышание рассуждали, что именно способна дать нашей планете война, нас бы любили, да – но не избирали. Такова современная политика: вы можете владеть тысячами атомных бомб, но говорить обязаны исключительно о мире, можете тратить гигантские суммы на разработку новых вооружений, но в публичных речах должны на первое место ставить расходы в социальной сфере, можете быть последним прощелыгой, но если в вашей речи не упомянуты мораль и высокие принципы, вас не пустят на трибуну. И вот вы рассуждаете о всеобщем разоружении или о бесплатном медицинском страховании, и это приносит вам голоса. Но вот доходит до дела (а делом чаще всего оказывается что-нибудь вроде войны или отмены пособия по безработице), и старые аргументы уже не годятся. Нельзя повышение цен на продукты оправдать заботой о голодающих. Тогда в ход идут квадраты и круги – это самый простой способ сказать что-то, не сказав ничего. Пусть каждый понимает, как хочет, и скажу вам по секрету: все понимают именно так, как нужно. Да и вы сами – разве вы не чувствуете, что витает в воздухе?
В этот момент один из членов Совета открыл окно, и в зал дохнуло весной. В прохладном, сыроватом воздухе отчётливо чувствовалась та пьянящая, дикая и своевольная сила, что заставляет тысячетонные глыбы льда сталкиваться лбами, леммингов – сотнями прыгать с обрыва, а круторогих горных козлов – крушить друг другу черепа. Наверное, именно таким воздухом дышал Кортес, когда въезжал на андалузском скакуне в покорённый Теночтитлан, а тысячи ацтеков несли ему навстречу бесчисленные дары.
Это был воздух, от которого широко раздувались ноздри, и сладко ныло сердце, воздух, обещающий вечную радость и вечную славу.
– Кажется, я поняла, – сказала перфекта, когда порыв ветра улёгся, и тот же член Совета затворил окно.
– Вот и славно, – улыбнулся Аякс. – Поймите, что мы руководствуемся общечеловеческими соображениями, и прежде всего…