– Мы всегда травку в розовых слониках держим. В них удобнее, чем в зайчиках. Можно еще в мишках, конечно, но они коричневые, то ж неэстетично…
Я медленно опустился на пол. Из этого сюжета – прямо из экрана в комнату – проникла некая запредельность и обхватила меня своими абсурдными, одновременно реальными и нереальными, пространствами. Аве… В такие секунды ко мне приходят самые гениальные идеи и образы, и нужно срочно брать в руки кисти и смешивать краски. Что я и сделал через несколько секунд. Но в голове вертелось: «Езжай на рынок за дешевыми китайскими мягкими игрушками! Езжай на рынок за дешевыми китайскими мягкими игрушками!»
– Почем эти зайчики?
– Девяносто.
– А мишки?
– Сто.
– А слоники есть?
– Сто десять.
– Если десять слоников и десять зайчиков возьму, скидку сделаете?
– Зайчиков по восемьдесят отдам, а слоников – по сто.
– Давайте…
Я внес в квартиру три больших мешка с мягкими игрушками, пронес их в комнату и повалил около дивана. Бросил ключи на пол у входной двери и разулся. Половина дела сделана. Прошел на кухню к холодильнику, достал сок, сделал несколько глотков. Нужно включить плиту и поставить на горелку суп. Не хочу. Позже. Вернулся из кухни в комнату, глянул на вчерашний эскиз, снял его с мольберта и порвал. Звонок в дверь прозвенел одновременно со звуком разрываемого ватмана.
Мой дверной звонок звонит в среднем один раз в четыре месяца. Наверное, поэтому я удивлен и насторожен.
На пороге женщина-почтальон – словно из советского детства:
– Здравствуйте. Вам телеграмма. Распишитесь, пожалуйста, – она протянула мне лист бумаги. Я нашел свою фамилию:
– Какое сегодня число?
– Восемнадцатое сентября.
Я расписался и поставил число. Почтальонша вручила мне телеграмму:
– До свидания.
– До свидания, – я закрыл за ней дверь и развернул листок телеграммы.
«Егор зпт сильно заболела тчк пожалуйста зпт приезжай тчк мама».
Почему телеграмма?
Я подошел к телефону и набрал мамин номер в Алма-Ате. Долгие гудки без ответа.
В турагентстве каким-то чудом оказалась снятая бронь на утренний рейс завтрашнего дня. Я позвонил Паше и сообщил ему, что заболела мама и я улетаю в Алма-Ату. Он предложил проводить меня в аэропорт.
Следующим утром он подъехал к моему дому на своей «восьмерке». Темно-вишневая «восьмерка» – вторая машина Паши. Первая – «Рено Меган». Однажды я спросил Пашу, зачем ему две машины.