После нескольких чашек сладкого крепкого чая и пары курительных пауз в ванной к голове Лекса подобралась усталость и относительный покой. Осознание того, что единственным выходом оставалось лишь ожидание, позволило взять тайм аут. Он присоединился к группе продолжающих пребывать в оцепенении на полу, принял позу эмбриона у окна, закутавшись в одеяло, и слушал броуновский майский джаз дождевых капель о подоконник. Ему вдруг показалось, что они из песка, и стучат о стекло одноименных огромных часов, на нижнем дне которых, он пытался уснуть. Когда песок подобрался к голове, сила, что не давала времени остановиться, перевернула часы, и Лекс потерявший равновесие, освободившийся от опоры, в полете уснул…
***
Поверхность для приземления оказалась упругой и по ощущениям очень тонкой. Лекс открыла глаза, но вдруг понял, что они не открылись. Точнее открылись, но как будто совсем не они.
Внимание с непривычки болезненно ударило белым светом отовсюду. Вокруг не было ничего, только снежного цвета поверхность, на неизвестно большое расстояние распространяющаяся во все стороны. Попривыкнув к растерянности в пространстве, Лекс попробовал встать. С определенным верхом и низом оглядываться было гораздо проще.
«Никого», – подумалось ему. Тут же вдалеке появилась черная точка. Вибрируя и, подергиваясь, она росла, а, следовательно, приближалась. «Человек…».
Человеку оставалось с десяток шагов. Его лицо было мужским, загорелым и не похожим на современное. Он щурился и прикрывался от чего-то рукой. Еще чуть ближе, и Лекс заметил, что его серые волосы и одежда, похожая на больничную униформу, развивается как будто на сильном шквалистом ветру. Ветер вдруг стих, когда человек приблизился на расстояние вытянутой руки. Его взгляд и цвет, да и вообще структура походили больше на старую черно-белую фотографию, совсем из тех первых, на которых давно забытые пра пра родственники, история, что уже начала преобразовываться в мифы о чудных нарядах и подвигах духа. Он поднял руку ладонью вперед и громко отчетливо спросил:
– А ты где?
Лекс почувствовал намерение растеряться, но делать этого не хотелось.
– Я не знаю, – спокойно проговорил он.
Незнакомец удивленно и радостно улыбнулся, протянул руку и как будто потянул за собой. Лекс двинулся вперед. Само пространство вокруг пришло в движение. Ветер, тот самый, что принес с собой серовласый, осторожными попытками касался кожи и волос. Вдруг показалось, что где-то зашелестели осенние листья. Белая пелена вокруг спадала как занавес. Под ногами захрустел песок. Вокруг стало темно, и от резкой темноты у Лекса заслезились глаза. Голова дрожала от озноба и кружилась в попытке уследить за сменой декораций. Они менялись с ураганной частотой. Рука тянула его все дальше и дальше, пока, наконец, не ослабила хватку.