Алкоголя я стал пить намного меньше, теперь он был мне практически не нужен. Лена придала моей жизнь смысл и наполнила ее содержанием, как ни банально это звучит. Раньше, приходя вечером домой с работы, хотелось расслабиться, ни о чем не думать. Конечно, можно было просто посмотреть фильм, посидеть в интернете, но все чаще мне этого было недостаточно, мысли упорно крутились вокруг того, что у меня нет никаких перспектив, что жизнь проходит – в общем, были довольно депрессивны. И тогда забыться хотя бы на короткое время мне помогал алкоголь – пиво, вино, иногда водка. Постепенно дозы росли. При этом в глобальном смысле все это, разумеется, не помогало. Собственно, я и сбежал поэтому на юг.
Теперь я был занят другими, более приятными вещами. Мы виделись с Леной практически каждый день, как правило, по вечерам, когда у нее заканчивались лекции. Обычно мы встречались где-нибудь в центре и гуляли вместе, а потом вместе приезжали ко мне в сквот. Иногда мы приезжали к ней в квартиру, но в сквоте нам нравилось больше. Конечно, я не предлагал ей совсем переехать в сквот, потому что все-таки условия там были довольно спартанские, а переехать к ней сам я не мог, ведь там была соседка, с которой Лена жила уже давно, и просить ее съехать было бы совсем невежливо. Впрочем, так жить было даже лучше, ведь за время между нашими свиданиями мы с Леной успевали соскучиться друг по другу, и наши желания становились еще острее.
Вообще, эта осень навсегда осталась в моей памяти, как самое прекрасное время в моей жизни. Набоков не кривил душой, когда говорил о том, что не заметил революции, поскольку был влюблен. Я тоже ничего вокруг не замечал, пока мы были вместе с Леной. А были мы с ней практически все время. Самое удивительное – то, что мы почти не разговаривали, все объяснялось жестами, и было понятно без слов. Да и что тут надо было объяснять.
Как я уже говорил, обычно мы просто гуляли. Это были замечательные, волшебные прогулки. Мы гуляли по кривым переулкам в центре Москвы, по тем, о которых писали еще Есенин и Цветаева. Родители Лены жили в центре, когда она родилась, и все ее детство прошло в этих арбатских двориках. Лена рассказывала мне про то, как она гуляла по ним в детстве, открывая для себя каждый раз что-то новое. Да и потом, после того, как они с мамой переехали в Марьино, она все равно любила приезжать сюда и часами блуждать по этим антикварным улочкам. Ей было интересно просто смотреть на эту прекрасную архитектуру старых домов, в которых живут разные незнакомые люди. Впрочем, иногда ей попадались и знакомые из ее района, и она обсуждала с ними эти ужасные превращения, которые происходили в центре Москвы в последние годы. Сносились старые дома, уничтожались целые кварталы, а вместо них строились безликие офисные здания из стекла и бетона, и все это конечно уничтожало дух старой Москвы, к которому привыкла Лена и прочие коренные москвичи. Но ничего нельзя было сделать, и ей оставалось лишь только гулять с фотоаппаратом, стараясь успеть запечатлеть для вечности то, что еще осталось.