– Теперь у нас появилась временная граница, – сказала она. – Наша работа должна быть завершена к тринадцатому июля, когда начнется суд над Лисбет Саландер. Это означает, что у нас есть чуть больше месяца. Давайте переберем все и решим, что для нас сейчас самое главное. Кто хотел бы начать?
Берглунд откашлялся.
– Блондин, который встречается с Мортенссоном. Кто он?
Все закивали. Разговор начался.
– У нас есть его фотографии, но нам неизвестно, где его искать. Объявить его в розыск мы не можем.
– А Гульберг? Должна существовать какая-то история, которую можно раскопать. Мы знаем, что он был в Тайной государственной полиции с начала пятидесятых годов до шестьдесят четвертого года, когда создали ГПУ/Без. Потом он скрывается в тени.
Фигуэрола кивнула.
– Можно ли сделать вывод о том, что «Клуб Залаченко» – это некая структура, основанная в шестьдесят четвертом году, то есть задолго до появления здесь Залаченко?
– Цель, вероятно, была другой… тайная организация внутри организации.
– Это было после Веннерстрёма. Тогда все посходили с ума.
– Своего рода тайная шпионская полиция?
– Вообще-то за границей имеются параллели. В США в шестидесятых годах внутри ЦРУ создали особую группу внутреннего надзора. Ею руководил Джеймс Англетон, и она чуть не разнесла все ЦРУ. Ребята Англетона были фанатиками и психами – они в каждом сотруднике ЦРУ подозревали русского агента. В результате деятельность ЦРУ оказалась во многом парализованной.
– Это одни разговоры…
– Где хранятся старые личные дела?
– Гульберга там нет. Я проверял.
– А бюджет? Такая операция должна ведь каким-то образом финансироваться…
Продолжению дискуссии помешал перерыв на ланч, а Моника Фигуэрола извинилась и отправилась в спортзал, чтобы спокойно подумать.
Хромающая Эрика Бергер появилась в редакции «СМП» только ближе к ланчу. Нога болела настолько сильно, что она вообще не могла прикоснуться ступней к полу. Доскакав до стеклянной клетки, она с облегчением опустилась на стул. Петер Фредрикссон взглянул на нее со своего места за центральным столом, и Эрика жестом пригласила его зайти.
– Что случилось? – спросил он.
– Я наступила на осколок стакана, и он вонзился мне в пятку.
– Как неудачно.
– Да. Неудачно. Петер, кому-нибудь приходили новые странные сообщения?
– Насколько мне известно, нет.