Во время лекции Фрэнк пожалел, что не последовал примеру Александра и брата Ричарда, воздержавшихся от вина. Ему захотелось спать.
Лекция закончилась, и все встали из-за стола, чтобы занять свои места в зрительном зале.
– Приятно было с вами поболтать, – сказал Фрэнк.
– И нам, – ответил брат Ричард.
К тому времени на часах была половина девятого. Опера обычно начиналась в девять. Заметно потемнело. Александр и Ричард скрылись в полутьме зала, а Фрэнк и Дебби решили посетить туалеты рядом с навесом. Через несколько минут, поеживаясь от вечернего холодка, они вошли в зрительный зал, протолклись сквозь толпу, нашли свой ряд и удивленно застыли.
В том же ряду, в пяти местах от них, сидели Александр и брат Ричард.
Они оторвались от чтения программок и улыбнулись.
– Мир тесен, – улыбнулась в ответ Дебби.
– Воистину, – согласился Александр. Он немного дрожал от холодного ветра, который свободно гулял по залу.
– Вечер мог быть и получше, – сказал брат Ричард. – Будем надеяться, что опера того стоит.
Фрэнк и Дебби сели на свои места. Какая-то женщина в переднем ряду, одетая только в тонкое вечернее платье, обхватила руками плечи. Многие зрители заметно мерзли – очевидно, это были приезжие, которые не знали о внезапных перепадах температуры в Санта-Фе.
Ветер усиливался, Дебби взглянула на Александра – того уже заметно трясло.
– Я дам ему одеяло, – сказала она Фрэнку.
– Да, молодец.
Пять кресел, разделявших их места, оставались пустыми. Дебби подошла к Александру, предложила ему одеяло, которое он с благодарностью принял, и термос с горячим шоколадом, который тоже пришелся ко двору.
– Спасибо, вы так предусмотрительны.
– День не без доброго дела, – сказала Дебби, вернувшись к Фрэнку.
* * *
Опера шла всего десять минут, а Фрэнк уже жалел, что не остался у друзей в Лос-Анджелесе. Название, «Диалоги кармелиток», произведению как нельзя точно подходило – партии персонажей представляли собой ужасающую оперную имитацию диалогов. Хотя женской части труппы пришлось понизить тон, чтобы приспособиться к атональным эффектам, все равно было впечатление, что они визжат.
Под стать музыке оказалось и либретто. Более бездуховного подхода к религии Фрэнк не встречал: там говорилось, что монахини-кармелитки были эмоциональными калеками, которыми верховодила аббатиса с мазохистскими наклонностями. Она убедила сестер медлить и ждать казни, чтобы доказать самой себе, как крепко держит их в руках.